Апелляционная жалоба защитника осужденного по ч. 4 ст. 131 УК РФ и п. б ч. 4 ст. 132 УК РФ

 

      Апелляционная жалоба защитника на обвинительный приговор суда в защиту человека, осужденного без проверки множества доказательств защиты за преступления, предусмотренные п. б ч. 4 ст. 132 УК РФ и ч. 4 ст. 131 УК РФ

 

В силу п. 2 ст. 307 УПК РФ описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать доказательства, на которых основаны выводы суда в отношении подсудимого, и мотивы, по которым суд отверг другие доказательства.

Осуществив бездоказательный вывод о причастности и виновности, суд не только допустил ошибку в определении фактических обстоятельств дела, но допустил грубое нарушение уголовно-процессуального закона не отвергнув доказательства, представленные защитой, допустил имитацию их исследования.

В апелляционной жалобе указывается на такие нарушения уголовно-процессуального закона судом, которые затрагивают саму природу правосудия, что привело к постановлению незаконного, ошибочного обвинительного приговора.

Приговора, основанного на предположениях и недопустимых доказательствах, которые защита просит признать таковыми в суде апелляционной инстанции по основаниям, изложенным в тексте письменных показаний подсудимого.

Полагаю, что ошибки, допущенные судом первой инстанции, возможно устранить лишь путем отмены принятого судебного акта.

Обвинительный приговор Левобережного районного суда г. Воронежа от 28 июня 2024 г. в отношении Е., осужденного судом первой инстанции за совершение преступлений, предусмотренных ч. 4 ст.131 УК РФ т п. б) ч. 4 ст. 132 УК РФ, подлежит отмене с вынесением апелляционного оправдательного приговора после проведения необходимой проверки и исследования судом апелляционной инстанции 30-ти (тридцати) доказательств, представленных стороной защиты суду первой инстанции, и фактов, свидетельствующих о непричастности осужденного к преступлениям, за которые он необоснованно и ошибочно осужден.

В соответствии со ст. 389.15 УПК РФ основаниями отмены или изменения судебного решения в апелляционном порядке являются: 1) несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции; 2) существенное нарушение уголовно-процессуального закона.

Согласно ч. 4 ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств.

Существенное нарушение уголовно-процессуального закона состоит в том, что вывод суда о виновности осужденного не подтвержден совокупностью исследованных судом доказательств, представленных стороной защиты.

Доказательств, которые суд не стал оценивать.

Не оценённая районным судом совокупность доказательств защиты представлена в распоряжение суда, и была приведена подсудимым в тексте его письменных показаниях в суде, подробно изложена в тексте отношения его защитника к предъявленному подсудимому обвинению; а также в тексте оправдательного заключения защитника, которым был определён порядок представления поименованных в тексте апелляционной жалобы доказательств защитником.

Государственным обвинением не были представлены фактические сведения, доказывающие причастность К к выполнению объективных стороны указанных составов преступлений: не представлены доказательства ДНК причастности осужденного к введению полового члена во влагалище потерпевшей; и не представлены доказательства ДНК причастности осужденного к вставлению полового члена в ротовую область потерпевшей.

Государственное обвинение не опровергло доказанное защитой объективными техническими сведениями, зафиксированными несколькими базовыми станциями сотовых операторов связи, алиби осужденного.

Лишь по одной этой причине приговор районного суда основан на предположении, а значит такой судебный акт нельзя назвать законным.

В деле нет ни одного факта, удостоверяющего причастность осужденного к названным преступным действиям, составляющим объективные стороны составов, как обязательных юридических признаков на основании статьи 8 УК РФ, поэтому суд первой инстанции не применил при осуществлении правосудия эту норму уголовного закона.

Без доказанности причастности К к выполнению объективных сторон каждого из составов, нет составов преступлений против половой неприкосновенности, за которые он незаконно ошибочно осужден.

В соответствии с ч. 7 ст. 389.13 УПК РФ защита не даёт процессуального согласия на рассмотрение апелляционной жалобы без проверки доказательств, которые были представлены, но не все их них исследованы и оценены судом первой инстанции.

В соответствии с ч. 4.2. ст. 389.13 УПК РФ по уголовному делу с апелляционными жалобой, представлением на приговор или иное итоговое судебное решение суд после выступления сторон рассматривает ходатайства об исследовании доказательств, которые были исследованы судом первой инстанции.

Защита просит суд апелляционной инстанции провести апелляционное судебное следствие: непосредственно исследовать и проверить доказательств и факты, представленные стороной защиты суду первой инстанции, и свидетельствующие о непричастности К к выполнению объективных сторон преступлений против половой неприкосновенности, за которые он ошибочно и необоснованно осужден; а также свидетельствующие о наличии доказанного защитой его алиби.

Выводы суда, изложенные в приговоре, не соответствуют фактическим обстоятельствам уголовного дела, об этом свидетельствуют доказательства и факты, представленные защитой суду первой инстанции, и которые необходимо непосредственно проверочно исследовать в суде апелляционной инстанции, так как суду первой инстанции они были представлены, но суд не стал их оценивать.

Выводы суда о причастности и виновности не основаны на следующих оправдывающих осужденного доказательствах, представленных стороной защиты районному суду, и которые необходимо проверить в рамках их исследования в суде апелляционной инстанции, так как суд первой инстанции их не оценил и не отверг:

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 1

Оправдывающие сведения из показаний подсудимого в судебном заседании, изложенные в письменных заметках показаний подсудимого, приобщённых судом к материалам уголовного дела.

Комментарий защитника к доказательству № 1:

Показания подсудимого являются доказательством, которое прокурор обязан был опровергнуть фактическими сведениями, а не путём оглашения ранее данных на досудебной стадии сведений из показаний потерпевшей против чего защита письменно и обоснованно возражала.

Тем не менее, эти сведения из показаний доказывают лишь непричастность подсудимого.

Подсудимый в своих показаниях в судебном заседании представил судебно-медицинские факты о причинении вреда его здоровью в период с момента его фактического задержания до доставления в СИЗО № 1 г. Воронежа, просил признать показания в качестве подозреваемого и обвиняемого недопустимыми доказательствами по основаниям, указанным в его показаниях.

Без проверки судом сведений о процессуальных фактах, и «доказательств», которые подсудимый и защитник просят признать недопустимыми доказательствами, оглашение прокурором досудебных протоколов с показаниями подозреваемого (обвиняемого) и потерпевшей было в принципе невозможно, так законом обвинителю было запрещено в процессе доказывания представлять недопустимые доказательства.

Однако суд вопреки прямому указанию процессуального закона (ст. 75 УПК) не потребовал от государственного обвинителя представлять только сведения, которые по своим процессуальным критериям относятся к допустимым доказательствам и относимым доказательствам.

Кроме показаний самой несовершеннолетней Б объективных данных, могущих подтвердить слова об её месте нахождения в указанный следствием временной период 29.01.2021 г. с 13 часов 00 минут до 13 часов 26 минут в овраге, разделяющим школу и её дом, в материалах дела нет.

В этой связи защита утверждает, что орган предварительного расследования намеренно утаил эту информацию от суда, поскольку объективных данных, которые доказательно могли подтвердить утверждение обвинения о нахождении Б в эту дату и в это время в указанном овраге, не существует.

Это вывод защиты основан на технических данных, содержащих информацию о соединениях телефона обвиняемого, согласно которым подсудимый не находился в селе Никольском г. Воронежа в период времени с 11 часов 41 минута (технически установленный факт нахождения подсудимого в районе базовой станции, расположенной в с. Н. Усмань) до 19 часов 33 минут (технически установленный факт нахождения подсудимого в районе базовой станции, расположенной в г. Воронежа по ул. Волго-Донская, д. 4), как это указано в обвинении о дате и времени совершения предполагаемого преступления, что, в частности, объективно доказывает факт его самооговора под пытками при допросе в качестве подозреваемого; в этом протоколе нет сведений о том, что он выключал телефон или изымал из него сим карту (что следует из оглашенных прокурором недопустимых сведений из протокола № 2 л.д. 164-166, л.д. 167);

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 2 

оправдывающие подсудимого сведения из протокола осмотра документов, содержащих информацию о соединениях между абонентами, и из приложения детализации телефонных соединений.

Фактические, и без эмоциональные технические данные объективного контроля, содержащие информацию о соединениях телефона обвиняемого, согласно которым подсудимый не находился в селе Никольском г. Воронежа в период времени с 11 часов 41 минута (технически установленный факт нахождения подсудимого в это время в районе базовой станции, расположенной в с. Н. Усмань) до 19 часов 33 минут (технически установленный факт нахождения подсудимого в это время в районе базовой станции, расположенной в г. Воронежа по ул. Волго-Донская, д. 4), вопреки утверждению  обвинения о времени совершения предполагаемого преступления именно подсудимым и о нахождении его во время совершения преступления на месте совершения преступления; этот факт также технически объективно, достоверно и достаточно доказывает его самооговор под пытками перед допросом в качестве подозреваемого о вымышленном его нахождении в месте и во время совершения неустановленным лицом преступления; в протоколах допросов подозреваемого и обвиняемого нет сведений о том, что он выключал телефон или изымал из него сим карту; в этих показаниях он довёл до следователя мнимые сведения об оставлении своего телефона в автомобиле, мнимость которых доказана этими фактическими объективными данными технического мониторинга  (том № 2 л.д. 164-166, л.д. 167).

Комментарий защиты к доказательству № 2: оправдательные сведения из этого протокола осмотра документов не доказывают причастность подсудимого к двум действиям: причастность к введению полового члена во влагалище потерпевшей; и причастность к вставлению полового члена в ротовую область потерпевшей; эти оправдательные сведения безоговорочно и без всяких сомнений доказывают факт нахождения подсудимого во время события в другом месте.

Эти фактические технические данные объективного контроля разрушили утверждения обвинения о дате и времени совершения предполагаемых преступлений именно подсудимым и о нахождении его во время совершения преступления на месте совершения преступления.

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 3

оправдывающие подсудимого сведения из заключения комиссии экспертов стационарной комплексной судебной сексолого-психолого-психиатрической экспертизы № 620 от 10 августа 2021 г.

Фактические сведения, содержащиеся в заключении комиссии экспертов стационарной комплексной судебной сексолого-психолого-психиатрической экспертизы № 620 от 10 августа 2021 г.: общий срок, проведенный К в местах лишения свободы, составляет 11 лет.

Он раньше осуждался за кражи и угоны автомобилей; но один раз необоснованно за то, что отказался женщине платить деньги за секс (после регулярных бесплатных встреч с нею) несмотря на её требования, что послужило причиной его оговора с её стороны и дальнейшего осуждения за изнасилование, которое он не совершал, так как секс с ней был по согласию.

Согласно заключению стационарной психиатрической экспертизы, К признан психически здоровым и вменяемым человеком, а с учётом его опыта нахождения в местах лишения свободы, защита утверждает, что у него не могла возникнуть цель совершить то, что в чём его обвиняют.

Эти факты установлены сведениями из  заключения эксперта психиатра-сексолога, членом экспертной комиссии: у  не обнаружены отклонения в сексуальной сфере, в том числе у него не выявлены клинические признаки расстройств сексуального предпочтения; сексолог обнаружила у него гетеросексуальную направленность полового влечения, о чём свидетельствует динамика его половой жизни, заключающаяся в поддержании платонических и эротико-сексуальных отношений с женщинами молодого и зрелого возрастов, проявляющихся регулярными, в том числе эксцессивными (то есть чрезмерными) полноценными половыми контактами с партнёршами указанного возраста, сопровождающимися достаточной эрекцией и физиологической разрядкой в виде эякуляции и оргазма.

ти экспертные сведения доказывают утверждение защиты о том, что подсудимый не мог иметь цели совершения сексуальных преступлений.

Таким образом, цель совершения преступления, определена следователем, не на основе объективных экспертных данных, а на основе недопустимых, вымышленных им под пытками и мнимых показаниях подозреваемого, обвиняемого (полученные в том числе при проверке показаний подозреваемого на месте и в показаниях сразу после предъявления ему первоначального обвинения), которые не подтверждаются совокупностью иных доказательств, которые могли быть без сомнения суда доказать причастность подсудимого к выполнению объективных сторон (действий) вмененных ему сексуальных преступлений, что невозможно в силу предписания ст. 72 УПК о необходимости подтверждения признания совокупностью иных доказательств, доказывающих выполнение подсудимым объективных сторон преступлений.

Аномальное сексуальное поведение в сексуальной жизни К никогда не происходило, так как согласно оглашённым обвинителем показаний свидетелей он жил в семьях женщин, с которыми проживали их малолетние дети (включая малолетних девочек).

Достоверно установлено, что, никто из этих женщин никогда не замечал за ним нездоровый интересах к их детям; эти дети ни разу не сообщали своим мамам о каких-либо возможных отклонениях в поведении К; этого за ним не замечала и его двоюродная сестра (т. 3 л.д. 175-182);

Комментарий защиты к оправдательному доказательству № 3: сведения из этого экспертного заключения не доказывают причастность подсудимого к двум действиям, а наоборот, доказывают  непричастность к введению полового члена во влагалище потерпевшей; и доказывают  непричастность к вставлению полового члена в ротовую область потерпевшей; эти сведения также доказывают отсутствие у подсудимого цели вступить в половую связь с малолетней, то есть наличие субъективного признака составов вменённых ему преступлений, так как эксперт научно в своей части экспертного заключения обосновал тот факт, почему подсудимый не мог ставить перед собой цели на сексуальный контакт с малолетней.

Сведений, опровергающих этот вывод эксперта обвинителем суду не представлено.

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 4

оправдательные сведения из протокола осмотра места происшествия от 29.01.2021 г. с фототаблицей:

Согласно сведениям из этого протокола и фототаблицы в ходе осмотра домовладения по адресу: г. Воронеж, ул. Рождественская, д. 30 были обнаружены следующие вещи, принадлежащие Б: куртка розово-бело-зеленая, штаны (лосины), рюкзак, мобильный телефон Хонор.

На изъятых объектах, впоследствии, при проведении с ними экспертных исследований не обнаружены следы К, которые бы доказывали факты введения полового члена подсудимого во влагалище и в ротовую полость потерпевшей.

Кроме того, на всех объектах, изъятых в ходе многочисленных осмотров (дома у девочки, дома у свидетеля Немцевой, с которой сожительствовал подсудимый), на месте происшествия (медицинская маска, две перчатки строительные, презерватив), в районе костра и т.п.), и которые в последующем были подвергнуты экспертным исследованиям, не обнаружены ДНК следы, которые бы принадлежали К пообъектно: под ногтевым содержимым, потожировым следам, крове, сперме и прочее (т. 1 л.д. 62-66, 68-73);

Комментарий защиты к доказательству № 4: оправдательные сведения из этого протокола не доказывают причастность подсудимого к выполнению объективных сторон вменённых ему составов преступлений, а наоборот, доказывают его непричастность к двум описанным следователем активным сексуальным действиям: к введению полового члена во влагалище потерпевшей; к вставлению полового члена в ротовую область потерпевшей.

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 5

оправдательные сведения из протокола осмотра места происшествия от 29.01.2021 г.:

Согласно сведениям из этого протокола на изъятых в ходе осмотра участка местности в г. Воронеже мкр. Никольское между улицами Рождественская и Глинки (бутылке воды «Моди Моди» и трусах, принадлежащих Б, не обнаружены следы К или его вещей, которые бы доказывали факты введения полового члена подсудимого во влагалище и в ротовую полость потерпевшей.

Кроме того, на всех объектах, изъятых в ходе многочисленных осмотров (дома у девочки, дома у сожительницы подсудимого свидетеля Немцевой, с которой проживал подсудимый, на месте происшествия (медицинская маска, две перчатки строительные, презерватив), в районе костра и т.п.), и которые в последующем были подвергнуты экспертным исследованиям, не обнаружены ДНК следы, которые бы принадлежали К пообъектно: под ногтевым содержимым, потожировым следам, крове, сперме и прочее (т. 1 л.д. 76-88);

Комментарий защиты к доказательству № 5:

сведения из этого протокола осмотра места происшествия не доказывают причастность подсудимого к выполнению объективных сторон вменённых ему составов преступлений, а наоборот, доказывают его непричастность к двум описанным следователем активным действиям: к введению полового члена во влагалище потерпевшей; к вставлению полового члена в ротовую область потерпевшей.

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 6

оправдывающие подсудимого сведения из протокола допроса несовершеннолетней потерпевшей от 30.01.2021 г.:

«При ней был телефон марки Хонор; мужчина схватил её за её правую руку; она была испугана, не хотела смотреть на мужчину и потому плохо помнит, как выглядел его половой орган; спустила одновременно лосины, в которых была, и трусы; в это время с неё полностью снялись штаны и трусы (и это в ситуации, когда в этом протоколе нет сведений о том, что потерпевшая снимала обувь зимой); она знает, что такое интимные отношения между мужчиной и женщиной; на его лице была маска медицинская белого цвета, она видела только половину его лица, когда маска у него немного спадала, то она видела пухлый нос, волосы у него короткие, тёмные без чёлки, глаза вроде бы коричневого цвета, но она не уверена, брови тёмные, мужчина был среднего телосложения и среднего роста (т. 1 л.д. 201-208);

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 7

оправдывающие подсудимого сведения из протокола допроса несовершеннолетней потерпевшей от 04.04.2021 г.:

«Данного мужчину она опознаёт по следующим признакам: внешнему виду, плотному телосложению, высокому росту, а также по чертам лица: широкое лицо, нос картошкой, разрезу глаз и форме бровей. Он был в маске. Уточняет, что после произошедшего у неё на ногах, попе и руках остались синяки и ссадины. Эти повреждения ей причинил своими действиями мужчина, который на неё напал (т. 4 л.д. 28-30);

Комментарий защиты к доказательствам № 6 и № 7:

показаниях потерпевшей от 30.01.2002 г. (доказательство № 6) говориться, что мужчина схватил её за правую руку и больше к ней руками не прикасался, однако, 04.04.2021 г., в ходе другого её допроса непосредственно перед проведением опознания, она начинает утверждать про телесные повреждения в виде синяков и ссадин на её ногах, попе и руках, причиненные действиями мужчины, который на неё напал (доказательство № 7).  Если синяки и ссадины на ногах, попе и руках причинены действиями мужчины, то возникает сомнение в достоверности её противоречивых показаний, так как согласно заключениям экспертиз ДНК, следы подсудимого на других участках куртки, другой её одежде, не обнаружены и не установлены.

В обоих доказательствах содержится утверждение потерпевшей, что мужчина был в медицинской маске белого цвета, однако, как следует из протокола опознания опознаваемые и статисты в медицинский масках белого цвета и в перчатках не находились, и опознание по этим признакам следователем не организовывалось и не проводилось.

В начале она описывает рост мужчина как средний, а перед самим опознанием как высокий.

В каждом протоколе нос описан по-разному.

В одном случае она описывает цвет глаз без разреза, в другом случае только разрез глаз.

Описывая глаза, она не описывает кровоподтёк вокруг глаза, который установлен заключением судебно-медицинской экспертизы; наличие которого могли изменить её восприятие в ходе опознания, так как в протоколе опознания не отмечено наличие кровоподтёков вокруг глаз статистов.

В одном случае ширину лица как признак внешности она не описывает, а в другом начинает описывать, при том, что в обоих протоколах она постоянно утверждает, что он был в медицинской маске, факт наличия которых на опознаваемых протокольно не доказан.

Протоколом допроса несовершеннолетней потерпевшей от 30.01.2021 г. не закреплён процессуальный факт отказа потерпевшей и её законного представителя от обязательного фиксирования этого следственного действия видеосъёмкой.

А вот процессуальный факт отказа от производства видеосъёмки в протоколах допросов несовершеннолетних свидетелей С.Р. (т.1 л.д. 232-235); Сушковой Д.Д. (т. 2 л.д. 4-10); Тагаевой А.Д. т. 2 л.д. 19-25; Немцева М.А. (т. 2 л.д. 64-68); Немцева Д.А. (т. 2 л.д. 19-25) зафиксирован, как это и положено по закону.

В оглашённом прокурором протоколе допроса несовершеннолетней нет фактов, указывающих на то, что потерпевшая дотрагивалась до ножа; а есть лишь один факт, о том, что мужчина один раз дотронулся до её рукава.

В этих показаниях нет сведений о том, что она забыла одеть трусы и оставила их на месте происшествия (сторона защиты не смогла задать потерпевшей вопросы как на досудебной стадии, так в судебном заседании).

Ни в одних показаниях, не склонной к фантазированию потерпевшей, нет слов, что она держала в своих руках нож или дотрагивалась до ножа, при этом её след ДНК волшебным образом образовался на ноже.

Ни в одних показаниях, не склонной к фантазированию потерпевшей, нет слов, что мужчина снимал садовые перчатки, когда держал нож в своих руках, при это след подсудимого ДНК загадочным образом нарисовался на ноже.

Так как в показаниях, не склонной к фантазированию потерпевшей, нет слов о том, что мужчина снимал садовые перчатки, то на этом вещественном доказательстве (садовых перчатках) однозначно должен был остаться след ДНК подсудимого.

Но образовалась логическая нестыковка, доказательный вакуум, влекущий оправдание подсудимого: следы ДНК на перчатках, вопреки показаниям, не склонной к фантазированию, потерпевшей, не обнаружены.

Таким образом, сведения из этих протоколов не доказывают причастность подсудимого к выполнению объективных сторон вменённых ему составов преступлений, а наоборот, доказывают его непричастность к двум описанным следователем активным действиям: к введению полового члена во влагалище потерпевшей; к вставлению полового члена в ротовую область потерпевшей.

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 8

оправдательные сведения из протокола предъявления лица для опознания от 04.04.2021 г.:

Опознала в мужчине под № 3 К. по общему внешнему виду, плотному телосложению, высокому росту, по чертам лица: широкое лицо, нос картошкой, разрезу глаз и форме бровей (т. 4 л.д. 34-36);

Комментарий защиты к доказательству № 8:

в протоколах допросах потерпевшей содержится утверждение, что мужчина был в медицинской маске белого цвета, однако, как следует из протокола опознания опознаваемые и статисты в медицинский масках белого цвета не находились, и опознание по этому признаку следователем не организовывалось и не проводилось.

Внешность статистов в протоколе не описана; возможную схожесть опознаваемого и статистов достоверно проверить невозможно ввиду отсутствия видеозаписи этого следственного действия, либо фотографий, фиксировавших ход производства этого следственного действия.

Отсутствуют даже фотографии К рядом с статистами.

Кроме того, сведения об опознании по чертам лица следует оценивать, как недостоверные, так как потерпевшая последовательно утверждала в своих показаниях, о том, что мужчина был в белой медицинской маске, а опознание по этому признаку не проводилось. У статистов при опознании не было медицинских белых масок на их лицах; при этом в протоколе также не отмечено, что на лицах участвующих в опознании статистов были гематомы (синяки) в районе соответствующего глаза, в то время как согласно представленным сведениям из заключения судебно-медицинской экспертизы у К обнаружены и описаны следы причинённых ему в результате пыток телесных повреждений, что не может быть опровергнуто ввиду отсутствия видео записи этого следственного действия и фотографий статистов и К. 

Согласно данным сотового оператора, подсудимого не было на месте совершения преступления, а опознан он был без картуза (по которому его обязательно должна была опознавать девочка согласно её показаниям, данным на допросе в качестве потерпевшей), и будучи в момент опознания с яркой гематомой под глазом.

Эти факты не отражены в протоколе опознания, но установлены показаниями потерпевшей и заключением судебно-медицинского эксперта.

На опознанном и статистах не были надеты картузы, как носят дедушки, и это при том, что о таком головном уборе насильника заявила потерпевшая в своих показаниях.

Допрошенный в судебном заседании свидетель Б также заявил, что он не помнит, были ли опознаваемые лица в головных уборах в виде картузов.

При этом, в тексе протокола опознания про картузы на опознаваемых лицах нет не ни слова, несмотря на тот факт, при допросе потерпевшая утверждала, что мужчина был в картузе, садовых перчатках, и в медицинской маске на лице.

В протоколе её допроса нет сведений о том, что мужчины в районе глаза была гематома.

Свидетель Б в судебном заседании, между прочим, показал, что не помнит были ли на руках опознаваемых лиц садовые перчатки.

В тексте протокола опознания про садовые перчатки нет ни слова, несмотря на ранее данные потерпевшей показания о том, что мужчина был в садовых перчатках.

Отвечая на вопросы обвинителя, свидетель Б также со слов дочери дал показания о том, что преступник находился в садовых перчатках.

Всё рассказанное свидетелем Б суду о ходе процесса опознания не зафиксировано в тексте протокола опознания в качестве процессуальных фактов, что влечёт признания судом этого протокола в качестве недопустимого доказательства, по основаниям, ранее подробно и мотивированно изложенным в неоднократных заявлениях и ходатайствах подсудимого и его защитника, которые приобщены к материалам дела.

В оглашённых прокурором протоколе допроса свидетеля В. не содержится сведений о моей причастности к рассматриваемым преступлениям против половой неприкосновенности.

Отвечая на вопросы защитника, свидетель Б уверенно сообщил суду, что он находился в комнате, где были понятые, его супруга, и его потерпевшая от преступления дочь, однако согласно протоколу опознания, он не отмечен в нём как лицо, участвующее в проведении этого следственного действия.

Подписи свидетеля В. в протоколе опознания нет.

Отвечая на вопросы защиты, свидетель Б уверенно сообщил суду, что он руководил этим следственным действием, уточнив, что опознаваемым лицам через свою дочь он давал указания о необходимости сначала надеть медицинские маски на их лица, о потом их приспустить.

Это означает подтверждённый свидетельскими показаниями процессуальный факт, что он наряду со следователем руководил ходом производства следственного действия – опознания.

Сообщил суду, что на лице подсудимого не было гематом и кровоподтёков в районе его глаза.

Дело в том, что кровоподтёк в районе моего глаза следователь умышленно не отразил в протоколе опознания.

12 апреля 2023 г. в судебном заседании была допрошена свидетель Б – мама несовершеннолетней, не склонной к фантазированию потерпевшей, и по совместительству её законный представитель, наблюдавшая за тем, что проистекает в ходе следственных действий.

В результате её допроса суду и сторонам стали известны сильные процессуальные факты, от которых нельзя отмежеваться, и которые не нашли своего отражения в содержательной части протокола моего опознания.

Опознание состоялось в условиях, когда у подозреваемого на лице вокруг его глаза, как это уже установлено представленным защитой заключением судебно-медицинской экспертизы, была огромная гематома (синяк), которую невозможно было не увидеть.

Сведения, сообщённые суду свидетелем Ю.В. (законным представителем, удостоверившей своей подписью сведения о фактах, сообщённые её не склонной к фантазированию дочерью), сто процентов не доказывают причастность подсудимого к выполнению объективных сторон составов преступлений.

Дело в том, что свидетель Ю.В. не была очевидцем действий неустановленного преступника; тоже самое мы услышали из ранее оглашённых обвинителем показаний несовершеннолетних свидетелей и её супруга Р.В., в которых содержатся бездоказательные и пустые сведения, не способные доказать причастность подсудимого к выполнению объективных сторон, как обязательных к доказыванию признаков составов, вменённых подсудимому преступлений.

Отвечая на вопросы защитника, свидетель Ю.В. показала суду, что её супруг Р.В. находился в комнате, где были понятые, а также она сама, и её потерпевшая от преступления дочь.

При этом в протоколе познания её супруг и одновременно свидетель Р.В.  не отмечен в нём, как лицо, участвующее в проведении опознания.

Свидетель показала, что не помнит, подписывал ли её супруг и свидетель Р.В. протокол опознания.

Свидетель Ю.В. также сообщила суду, что наряду со своим супругом она принимала участие в фактическом руководстве следственным действием – опознании, уточнив, что опознаваемым лицам через свою, не склонную к фантазированию дочь, она высказывала пожелания о необходимости сначала надеть медицинские маски на лица опознаваемых, а затем их приспустить.

Но согласно показаниям свидетеля, она забыла предложить им надеть на свои головы картузы, какие носят дедушки.

А это уже подтверждённый её же свидетельскими показаниями процессуальный факт, что она наряду со следователем руководила ходом производства следственного действия – опознания.

Сообщила суду, что не помнит, была ли на лице подсудимого, или на лицах статистов гематома и кровоподтёки в районе глаз опознаваемых.

Забывчивость обоих супругов по этому существенному для результатов опознания вопросу носит безразличный с точки зрения доказывания предъявленного подсудимому обвинения характер, так как факт наличия гематомы под его глазом установлен заключением судебно-медицинской экспертизы о том, что это и многие другие телесные повреждения образовались на его теле именно в период времени, когда проводилось опознание, что в свою очередь объективно связано с его письменными показаниями в качестве подсудимого об его избиении оперативными сотрудниками полиции в то время, когда он находился в статусе подозреваемого.

В этой связи защита утверждает, что кровоподтёк в районе глаза подозреваемого следователь намеренно не отразил в протоколе опознания, чтобы уменьшить шансы признания судом результата такого ущербного опознания недопустимым доказательством в ходе судебного следствия. 

Следовательно, в момент организации проведения процесса опознания следователь был убеждён, что сведения из заключения судебно-медицинской экспертизы, которыми чётко определены сроки появления различных телесных повреждения на теле подозреваемого, включая и отчётливую гематому под его глазом яркого цвета, в деле никогда и не при каких обстоятельствах не появятся, так он откажет в удовлетворении такого ходатайства стороны защиты.

В этой ситуации следователь по своей инициативе не назначил проведения судебно-медицинского исследования по факту непосредственного обнаружения им гематомы на моём лице в ходе моего допроса в качестве подозреваемого, в ходе проверки моих показаний на месте в качестве подозреваемого, а также в момент моего опознания.

И действительно, зачем очевидное для следователя, всеми наблюдаемое в ходе опознания телесное повреждение, закреплять экспертным заключением, разрушая следственное видение обстоятельств дела, заложником которого он стал? 

Просто он забыл, что сотрудники СИЗО неукоснительно следуют требованиям Правил внутреннего распорядка, и проводят медицинское освидетельствование вновь поступающих граждан, пострадавших от эффективных методом дознания и следствия.

В противном случае следователь разрушил бы своими руками бесценные исключительно только для него мнимые сведения, полученные сразу после и в результате пыток.

Полагаю, свидетель солгала, что не помнит, как выглядело лицо подозреваемого в момент опознания. Считаю, что этого забыть невозможно даже спустя время, так как на таком мероприятии свидетель присутствовала впервые в своей жизни. 

А сказала она так, потому что, как и её супруг, она не знала, что судом в судебном заседании без их участия ранее исследовались факты, установленные заключением судебно-медицинской экспертизы, в соответствии с которыми, факт наличия гематомы в районе глаза подозреваемого на день производства опознания установлен экспертами.

Потом свидетель В. заявила суду, что она не помнит по какими внешним признакам, её, не склонная к фантазированию, дочь опознала подсудимого, что само по себе выглядит, вежливо говоря необычно, так как она присутствовала на всех допросах дочери в качестве законного представителя, и удостоверяла процессуальные и материальные факты своей подписью в протоколе опознания.

Свидетель также заявила, что она не помнит, были ли на опознаваемых в ходе опознания лицах головные уборы в виде картузов, какие носят дедушки, как об этом, согласно оглашённому протоколу показаний прямо и без всяких фантазий заявила её дочь в присутствии свидетеля В., как её законного представителя, при допросе, состоявшемся без фиксирования процесса хода опознания видеосъёмкой.

Свидетель также показала суду, что она не помнит по поводу своих заявлений в отношении отказа от проведения видеосъёмки как в ходе допроса её малолетней дочери, так и в ходе познания.

При этом, в тексе протокола опознания про картузы на опознаваемых лицах нет ни слова, несмотря на тот факт, что до этого, при допросе на досудебной стадии, потерпевшая, будучи не склонной к фантазированию, утверждала, что мужчина был в картузе, садовых перчатках, и в медицинской маске на лице (и при этих допросах присутствовала свидетель В. в процессуальном качестве представителя своей дочери, которая своей подписью подтвердила слова своей дочери).

В протоколе допроса не склонной к фантазированию потерпевшей нет сведений о том, что у мужчины, который в отношении неё совершил преступления, в районе глаза была гематома или что он снимал садовые перчатки.

Получается, что несклонной к фантазированию, потерпевшей, абсолютно очевидно опознан совершенно другой человек, так как согласно выводам судебно-медицинской экспертизы, факт наличия у подозреваемого на момент опознания яркой гематомы большого размера установлен на основе первичного медицинского освидетельствования, оперативно проведенного в момент его поступления в СИЗО № 1 г. Воронежа.

По моему мнению, уже одно — это обстоятельство доказывает, что подозреваемый был опознан при незаконно организованном опознании и вопреки правилам установленной процессуальным законом процедуры опознания.

Кроме того, свидетель В. в судебном заседании показала, что не помнит были ли на руках опознаваемых лиц садовые перчатки, хотя по показаниям её дочери они обязательно должны были быть на опознаваемых лицах.

Высказанное защитой мнение означает, что абсолютно все без исключения сведения из ранее оглашённых показаний несовершеннолетних свидетелей, а также сведения из оглашённого протокола допроса свидетелей-супругов Б не доказывают причастность подсудимого к этим преступлениям, а также не доказывают его причастность к выполнению объективных сторон рассматриваемых составов преступления (согласно экспертизам вещественных доказательств отсутствуют ДНК следы без сомнений подтверждающих причастность к следующим действиям: вставление во влагалище и засовывание в рот).

Результаты гинекологического исследования потерпевшей не доказывают действия, приписываемые подсудимому, так как мужчина, совершивший преступление в отношении ребёнка, был в садовых перчатках на его руках; а по показаниям потерпевшей, не склонной к фантазированию, и в этой связи показаниям которой необходимо доверять, на голове насильника был надет картуз (какие носят дедушки); без огромной гематомы на лице под глазом, которая не могла быть прикрыта медицинской маской.

В тексте протокола опознания про садовые перчатки нет ни слова, что не состыковывается с ранее данными вне рамок фантазий показаниями потерпевшей о том, что мужчина был в садовых перчатках.

Эти показания своей подписью удостоверила свидетель, участвуя в этом следственном действии в качестве законного представителя своей дочери.

Всё рассказанное свидетелем В. суду о ходе процесса опознания не зафиксировано в тексте протокола опознания в качестве состоявшихся процессуальных фактов, что влечёт признания судом этого протокола недопустимым доказательством, по основаниям, изложенным здесь; также и по основаниям ранее подробно и мотивированно изложенным в моих неоднократных заявлениях и ходатайствах, а также в заявлениях и ходатайствах моего его защитника, которые имеются в распоряжении суда.

Таким образом, оправдательные сведения из протокола опознания не доказывают причастность подсудимого к выполнению объективных сторон вменённых ему составов преступлений, а наоборот, доказывают его непричастность к двум описанным следователем активным действиям: к введению полового члена во влагалище потерпевшей; к вставлению полового члена в ротовую область потерпевшей.

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 9

оправдательные сведения из протокола осмотра предметов от 30.01.2021 г., а также сведения из видеозаписей, сделанных потерпевшей сразу же после состоявшегося в отношении неё насилия:

Осмотрены видеозаписи с телефона потерпевшей, которая на этих видео она в принципе не описывает внешность преступника (в частности, не говорит, что он находился в медицинской маске, не описывает цвет маски; не говорит о том, что на руках у мужчины были надеты садовые перчатки; не описывает глаза насильника; не описывает рост насильника; не описывает одежду насильника; не рассказывает о том, что в руках насильника был нож; не рассказывает о том, что на голове мужчины была надет картуз, какие носят дедушки), и не описаны способы совершения мужчиной в отношении неё преступлений против половой неприкосновенности (в частности, она на видео не говорит, что мужчина вставлял ей в ротовую полость свой половой член), совсем не описывает одежду в которой находился причастный к событию мужчина.  (т. 2 л.д. 144-147);

Комментарий защиты к доказательству № 9:

сведения из этого протокола не доказывают причастность подсудимого к двум действиям: причастность к введению полового члена во влагалище потерпевшей; и причастность к вставлению полового члена в ротовую область потерпевшей.

К тому, о чём рассказала потерпевшая, если этот рассказ не вымышленный, может быть причастен любой другой мужчина, чьи следы ДНК были обнаружены экспертами на предметах, изъятых при осмотре места происшествия, но никак не подсудимый (медицинской маске, садовых перчатках и презервативе).

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 10

оправдательные сведения из протокола осмотра места происшествия от 30.01.2021 г.:

В ходе осмотра изъят и обнаружен оптический диск, содержащий видеозапись с телефона потерпевшей от 29.01.2021 г.

На этих видео, снятых потерпевшей на свой мобильный телефон, она не описывает внешность преступника, его одежду и способы совершения мужчиной в отношении неё преступления против половой неприкосновенности.  Сведения из этого протокола не доказывают причастность именно подсудимого к двум действиям: причастность к введению полового члена во влагалище потерпевшей; и причастность к вставлению полового члена в ротовую область потерпевшей. (т. 2 л.д. 151-155);

Комментарий защиты к доказательству № 10:

оправдывающие подсудимого сведения из этого протокола не доказывают его причастность к двум действиям: причастность к введению полового члена во влагалище потерпевшей; и причастность к вставлению полового члена в ротовую область потерпевшей.

К тому, о чём рассказала потерпевшая на этих видео, если этот рассказ не вымышленный, может быть причастен любой другой мужчина, чьи следы ДНК были обнаружены экспертами на предметах, изъятых при осмотре места происшествия, но никак не подсудимый.

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 11

оправдательные сведения из протокола осмотра предметов от 20.11.2021 г.:

В ходе осмотра телефона, принадлежащего подсудимому, в браузере Гугл не обнаружены поисковые запросы, доказывающие интерес подсудимого к сексу с несовершеннолетними или малолетними детьми, так как девственницами бывают и совершеннолетние девушки, и женщины, а, следовательно, не доказана цель и стремление К к сексу именно с малолетней. Другие поисковые запросы изложены в обвинительном заключении с использование ненормативной лексики, что противоречит Закону «О государственном языке», и этот процессуальный факт является основанием для возвращения уголовного дела прокурору или признанию этих сведений недопустимыми доказательствами (т. 2 л.д. 228-240);

Комментарий защиты к доказательству № 11:

оправдывающие подсудимого сведения из этого протокола не доказывают причастность подсудимого к двум действиям: причастность к введению полового члена во влагалище потерпевшей; и причастность к вставлению полового члена в ротовую область потерпевшей.

Никакой объективной связи между этими сведениями и утверждениями обвинителя о выполнении именно подсудимым объективных сторон этих преступлений нет.

Кроме того, допущение о наличии у кого-либо в телефоне тех или иных поисковых запросов способно привести лишь к предположительным рассуждениям и мотивационным догадкам и предположениям, но никак ни к конкретным фактам, доказывающим причастность подсудимого к этим преступлениям.

Сам по себе интерес человека в поиске определенный информации не может находиться в состоянии объективной связанности с желаниями или стремлениями человека, а также с тем, в чём обвинили К.

Этот факт может лишь говорить о любопытстве человека, но никак об его желании совершить половые преступление.

Между любопытством и действиями большая пропасть, это абсолютно разные вещи.

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 12

оправдательные сведения из заключения экспертов 488/489/490/209Б от 12 февраля 2021 г.

Оправдывающие подсудимого сведения из заключения экспертов 488/489/490/209Б от 12 февраля 2021 г.: обвинение будет вас убеждать, что они доказывают причастность подсудимого к преступлению.

Но если их исследовать внимательно, то окажется, что это совсем не так.

Это сведение относится к изучению объекта № 9, то есть левого рукава манжет резинки куртки потерпевшей. 

Дело в том, что в исследовательской части данного экспертного заключения в последнем абзаце на листе № 12 буквально написано, что «пробы ДНК, выделенные из следов (№№ 1-38), то есть в том числе и из следа № 9 (резинки манжеты левого рукава куртки девочки) в процессе исследования израсходованы полностью». (т. 3 л.д. 4-38).

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 13

оправдательные сведения из справки о результатах проверки объекта по федеральной базе данных генетической идентификации «Ксенон 2» № 635 от 12 февраля 2021 г.

Сведения из Справки о результатах проверки объекта по федеральной базе данных генетической идентификации «Ксенон-2» № 635 от 12 февраля 2021 г. на генетические признаки смешанных следов, выделенные при производстве вышеназванной экспертизы, являются недопустимыми и недостоверными, так как в ходе экспертного исследования 488/489/490/209Б от 12.02.2021 г. они были израсходованы полностью при производстве этой экспертизы (т. 3 л.д. 39).

Комментарии защитника к доказательствам защиты № 12 и № 13:

Во-первых, и самое главное: сведения из этой экспертизы и справки не доказывают причастность подсудимого к двум действиям: причастность к введению полового члена во влагалище потерпевшей; и причастность к вставлению полового члена в ротовую область потерпевшей.

А потом, в экспертизе отсутствуют сведения о выделении генетических признаков смешанных следов, обнаруженных на объекте № 9, для их дальнейшего направления для проверки по федеральной базе данных генетической идентификации.

И это очевидно, поскольку генетические признаки смешанных следов, выделенные при производстве вышеназванной экспертизы, были полностью израсходованы в ходе экспертного исследования 488/489/490/209Б от 12.02.21 г.

В оправдывающей подсудимого справке о результатах проверки объекта по федеральной базе данных генетической идентификации «Ксенон-2» № 635 от 12 февраля 2021 г. содержатся сведения о том, что установлено вероятное совпадение с генетическим профилем К; в этой справке не могло быть установлено даже предположение, потому что пробы ДНК, выделенные из следов (№№ 1-38), а значит и из следа № 9 (резинки манжеты левого рукава куртки девочки) в процессе исследования израсходованы полностью.

Это также означает, что на вероятном совпадении, то есть на предположении не может быть постановлен обвинительный приговор.

Других следов, которые принадлежали бы подсудимому, в результате исследования иных многочисленных предметов, объективно этим экспертным заключением не установлено. 

Волшебность появления этого вероятного, предположительного совпадения обуславливается также отсутствием объективной связанности этого предположения со следующими фактическими данными, которые защита представит в качестве своих доказательств:

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 14

оправдывающие подсудимого сведения из объяснений потерпевшей Б от 29 января 2021 г.

Сведения из этого протокола объяснений в принципе не доказывают причастность подсудимого к двум действиям: причастность к введению полового члена во влагалище потерпевшей; и причастность к вставлению полового члена в ротовую область потерпевшей.

Дело в том, что своих объяснениях по горячим следам от 29.01.21 г. девочка заявила о том, что: «мужчина за мою одежду, по-моему, руками не брался; он вообще меня руками не трогал»; нож она описала как обычный кухонный нож с черной пластиковой рукояткой; рукоятка короче, чем лезвие (т. 1 л.д. 105).

Комментарий защитника к доказательству защиты № 14:

Ранее представленные защитой сведения из протокола допроса потерпевшей Е.Р. опровергают данные об исследованном объекте № 9 (смешанного следа, обнаруженного на левом рукаве куртки девочки): так как согласно её показаниям, мужчина схватил её за правую руку, а дальше к ней руками не прикасался.

Утверждение потерпевшей о том, что мужчина во время изнасилования и насильственных действий сексуального характера не трогал её руками само по себе вызывает сомнение в достоверности её показаний.

В этих показаниях она не описывает цвет рукоятки ножа и длину его клинка по отношению к ручке; рассказывает, что мужчина был в садовых перчатках голубого цвета, без резины на ладошках, и что он был в белой медицинской маске; она рассказала, что с собой у неё был сотовый телефон Хонор (т. 1 л.д. 205).

При этом следователь по странному стечению обстоятельств не уточнил у неё либо у её родителей информацию (во всяком случае под протокол) об абонентском номере сотового телефона, который был у девочки с собой во время рассматриваемого случая, тем самым допустил существенное нарушение ст. 6 УПК, определяющей смыслы уголовного судопроизводства.

В этих показаниях девочка не говорит, что мужчина снимал перчатки, но при этом указывает, что нож он держал в правой руке.

Если мужчина не снимал перчатки в процессе противоправных действий в отношении Б, то по правилам логики, на изъятых в ходе осмотра места происшествия перчатках должны были быть обнаружены ДНК следы подсудимого.

Но, согласно заключениям экспертиз, ДНК следы подсудимого на обнаруженных и изъятых перчатках обнаружены не были.

Зато на них были обнаружены ДНК следы других неустановленных следствием мужчин.

Если истинный виновник, со слов девочки, был в голубых садовых перчатках, не прорезиненных в районе ладоней, то на объекте № 9 не мог быть обнаружен даже вероятностно-предположительный след, так как следствием не установлен механизм того, каким именно образом, когда и при каких условиях этот неустановленный мужчина надевал перчатки. (протокол осмотра местности в районе оврага и трубы от 31.01.2021 г. (т. 1 л.д. 94).

Показания Б о полностью голубом цвете садовых перчаток (не прорезиненных в районе ладоней) объективно противоречат полученным под пытками вымышленным показаниям К о белом цвете перчаток, которые были прорезинены в районе ладоней!

Если вы поверите девочке, то получится, что подсудимый К дал вымышленные признательные показания, не проверяемые как фактическими сведениями из заключений экспертиз, так и словами самой потерпевшей.

Тогда получится, что недостоверность его показаний об этой важной информации ставит под сомнение достоверность всех сообщенных им сведений в показаниях, данных им под пытками в качестве подозреваемого и обвиняемого (т. 4 л.д. 18-24; 21-23 – протокол допроса в качестве подозреваемого).

Если предположить, что К в качестве подозреваемого дал достоверные показания, то согласно сведениям из этого протокола, на его руках были перчатки серого цвета с синими прорезиненными ладонями, а не голубого цвета и не с не прорезиненными ладонями согласно сведениям из протокола допроса потерпевшей.

И в этом протоколе нет сведений о том, что подсудимый выключал свой телефон, либо вынимал из него сим карту.

Согласно полученным под пытками показаниями, он якобы оставил свой телефон в автомобиле, который он якобы припарковал непосредственно в микрорайоне Никольское.

Видео с дорожных камер или с камер видеонаблюдения следователь почему-то собирать не стал, соответствующие запросы не делал.

Отсутствие каких-либо фактических данных о выключении К телефона, с учетом наличия аппаратных фактических данных биллинга его телефона, которые объективно и без предположений подтверждают факт его нахождение в другом неизвестном следствию месте.

На найденном при осмотре места происшествия презервативе следы ДНК потерпевшей и подсудимого не обнаружены, что объективно не подтверждает утверждение о причастности подсудимого к выполнению объективных стороны изнасилования и насильственных действий сексуального характера.

И эти факты свидетельствуют и вымышленности и недостоверности слов потерпевшей.

Если по словам девочки истинный виновник был в белой медицинской маске, то тогда нет объяснения тому, как на обнаруженной на месте происшествия маске не были обнаружены ДНК следы К, учитывая показания девочки о том, что мужчина всё это время находился в маске (протокол осмотра местности в районе оврага и трубы от 31.01.2021 г. т. (1 л.д. 94).

В своем допросе перед проведением опознания по вопросу о признаках внешности преступника, по которым она сможет его опознать, Б следователь не задавал вопросы о том, сможет ли она опознать мужчину по перчаткам и медицинской маске (т. 1 л.д. 40-42).

В деле нет фактов, свидетельствующих о предоставлении этих предметов на опознание потерпевшей.

Как мы помним, согласно сведениям из протокола опознания на К и статистах белые медицинские маски отсутствовали; на их руках не было перчаток того или иного вида и цвета; к протоколу не прилагается фото таблица, поэтому вы лишены возможности исследовать важный процессуальный момент о необходимости обеспечения следователем схожести признаков внешности опознаваемых, включая схожие кровоподтёки в районе глаз у статистов и К; следует особо отметить, что К был опознан потерпевшей не по тем признакам внешности, о которых она подробно рассказала на допросе перед проведением опознания (т. 1 л.д. 34-36).

Согласно сведениям из фото прилагаемого к протоколу осмотра места происшествия от 29.01.2021 г.: при осмотре места происшествия были обнаружены детские трусы с рисунком оленя, но в своих показаниях потерпевшая ни разу не сказала, что она их теряла, либо о том, что трусы были порваны, когда она стягивала вниз лосины вместе с трусами; в показаниях нет сведений о том, что она полностью сняла лосины, а потом полностью сняла трусы; там есть лишь указание на то обстоятельство, что она спустила лосины вместе с трусами, а после всего она оделась и пошла домой.

 её показаниях нет сведений, что после случившегося она не надела трусы и пришла домой без трусов (т. 1 л.д. 205).

Обнаруженные на месте происшествия трусы были подвергнуты экспертизе, в результате проведения которой биологических следов Б на них не обнаружено.

Прокурор не пояснил, как трусы, якобы принадлежащие потерпевшей, оказались на месте происшествия.

И как на них не оказалось биологических следов потерпевшей с учётом того обстоятельства, что они были на её теле не менее 4 часов.

Таким образом, следователь не объяснил суду, как же так вышло, что трусы были найдены при осмотре места происшествия (т.1 л.д. 85 – фото к протоколу осмотра).

Установив, что в руках девочки был телефон, следователи не вложили в дело информацию (либо не озаботились её отысканием) о времени соединений абонентского номера телефона, входящих и исходящих вызовах, и об его привязке к вышке базовой станции с целью получения достоверного знания о месте и времени нахождения девочки.

В этой связи, прихожу к выводу: у следователя было что скрыть от суда, именно поэтому на предварительном слушании я требовал направить по этому поводу судебный запрос с тем, чтобы в дальнейшем использовать эту объективную техническую информацию в качестве доказательства защиты. Заявляю о необходимости истребования судом этой информации после повторного допроса законного представителя о номере телефона и его принадлежности конкретному лицу.

Защитой излагаются только факты.

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 15

оправдательные сведения из заключения эксперта № 48.21/К (объекты исследования комплексной судебно-медицинской экспертизы вещественных доказательств) от 25.02.2021 г.

Оправдывающие подсудимого сведения из выводов заключения эксперта № 48.21/К от 25.02.2021 г. (объекты исследования комплексной судебно-медицинской экспертизы вещественных доказательств: перчатка № 1, перчатка № 2, медицинская маска № 1, медицинская маска № 2, презерватив, упаковки от презерватива, изъятых 30.01.21 г. в ходе осмотра места происшествия; трусов, изъятых 29.01.21 г. в ходе осмотра места происшествия): наличие пота, крови, и слюны не установлены; сперма и клетки влагалищного эпителия не обнаружены; по трусам экспертами сделан следующий вывод без предположений: «таким образом, установить принадлежность биологического материала в этих следах конкретному лицу (лицам), в том числе Е.Р., не представилось возможным; на перчатке № 1, перчатке № 2, медицинской маске № 1, презервативе, упаковке от презерватива, изъятых 30.01.21 г., установлен факт крайне низкой матричной активности ДНК. 

Таким образом, пишут эксперты, данных о присутствии в исходных следах на этих предметах биологического материала, пригодного для генетической индивидуализации личности подсудимого, не получено (том № 3 л.д. 43-65);

Комментарий защитника к доказательству № 15:

Сведения из этого заключения эксперта доказывают непричастность подсудимого к двум действиям: непричастность к введению полового члена во влагалище потерпевшей; и непричастность к вставлению полового члена в ротовую область потерпевшей.

Установленная экспертом совокупность фактических сведений доказывает факт непричастности к вменённым преступлениям и факт отсутствия подсудимого на месте описываемого следователем события.

Прокурор не представил суду объяснений, как в деле смог появиться вероятностный след на объекте № 9, построенный на предположении, если на перчатках нет биологического материала пригодного для генетической индивидуализации личности подсудимого, а потерпевшая на допросе утверждала, что мужчина трогал её только за правую руку, а до этого утверждала, что мужчина в принципе не трогал её руками.

Довольно неправдоподобно выглядит всё описанное девочкой: как мог мужчина не трогать её руками, и при этом изнасиловать.

И почему в этом случае у потерпевшей не были взяты образцы волос с её головы и лобка, так как на них мог отобразиться ДНК преступника (это к вопросу о «доказанности» причастности подсудимого к насильственному действию сексуального характера и изнасилованию), эти факты должны усилить ваше сомнение в доказанности обвинений.

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 16

оправдательные сведения из заключения биологической судебной экспертизы № 208-Б от 12 февраля 2021 г. (объекты экспертного исследования: маска и перчатки):

Оправдывающие подсудимого сведения из выводов заключения биологической судебной экспертизы № 208-Б от 12 февраля 2021 г. (объекты экспертного исследования: маска и перчатки): на представленной на экспертизу маске обнаружен биологический материал, который произошел от лица женского генетического пола; на представленных на экспертизу перчатках обнаружен биологический материал определить генетические признаки которого не представилось возможным, из-за недостаточного количества ядерной ДНК (том № 3 л.д. 73-76).

Комментарий защитника к доказательству № 16:

Во-первых, это доказательство скромно не включено в обвинительное заключение, чтобы прокурор не растерялся в ходе представления доказательств, так как объяснить, как с такими фактами было утверждено обвинительное заключение, задача непростая.

Во-вторых, сведения из этого экспертного заключения в принципе не доказывают причастность подсудимого к двум действиям: причастность к введению полового члена во влагалище потерпевшей; и причастность к вставлению полового члена в ротовую область потерпевшей.

Вероятностное происхождение следа на объекте № 9, построенное на предположении, вызывает брезгливость, по той простой причине, что на перчатках нет биологического материала пригодного для генетической индивидуализации личности подсудимого, а потерпевшая на допросе утверждала, что мужчина трогал её только за правую руку, а не за левую; а затем в принципе не трогал её руками.

В заключении, полагаю, что фактические сведения из этой экспертизы доказывают факт непричастности подсудимого к вменённым ему преступлениям и без сомнений доказывают факт отсутствия подсудимого на месте описываемого следователем события.

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 17

оправдательные сведения из заключения дополнительной биологической экспертизы № 319-Б от «02» марта 2021 г. (заключение эксперта ЭКЦ МВД):

Сведения из заключения дополнительной биологической экспертизы № 319-Б  от «02» марта 2021 г. (заключение эксперта ЭКЦ МВД) не может являться допустимым доказательством, и защита ходатайствует этого доказательство исключить из числа доказательств, поскольку при проведении этой дополнительный экспертизы был нарушен порядок проведения дополнительных экспертиз, предусмотренный пунктом 39 Инструкции по организации производства судебных экспертиз в экспертно-криминалистических подразделениях органов внутренних дел Российской Федерации, утвержденной приказом МВД России от 29.06.2005 г. N 511.

Существенное нарушение состоит в том, что эксперту для производства дополнительных экспертизы в ЭКП не был предоставлен объект дополнительного исследования в виде куртки девочки (том № 3 л.д. 104-113).

Комментарий защитника к доказательству № 17:

Самое главное состоит в том, предположительный след на объекте № 9 не доказывает факты выполнения подсудимым объективных стороны обоих преступлений: не доказывает факт введения полового члена во влагалище; и не доказывает факт введения полового члена в ротовую полость.

Кроме того, дополнительный экспертный вывод по объекту № 9 сделан без дополнительного непосредственного исследования этого объекта в исследовательской части основной биологической экспертизы № 488/489/490/209Б от 12 февраля 2021 г. (копия которой была представлена эксперту для производства дополнительной экспертизы; в экспертный состав которой входил тот же эксперт Ш, которая была соавтором первоначальной экспертизы).

При производстве первоначальной экспертизы за № 488/489/490/209Б от 12 февраля 2021 г. объекта № 9, то есть левого рукава манжет резинки куртки потерпевшей в исследовательской части данного экспертного заключения в последнем абзаце на л.д. 12 тома № 3 буквально установлено, что пробы ДНК, выделенные из следов (№№ 1-38), то есть, в том числе и из следа № 9 (резинки манжеты левого рукава куртки девочки), в процессе исследования израсходованы полностью.

Отсюда следует вывод, что задачей эксперта при производстве дополнительной экспертизы было любым путём трансформировать предположительный вывод первоначальной биологической экспертизы, на котором запрещено строить суждения обвинительного приговора, в категоричный вывод дополнительной экспертизы, проведенной в условиях израсходованных при первой экспертизе ДНК проб, выделенных из объекта № 9, в то время, когда сам объект (куртка девочки) не представлялся эксперту для производства дополнительной экспертизы.

Поэтому защита заявляет о недопустимости дополнительной биологической экспертизы, и требует исключить её из числа доказательств по делу, в том числе потому, что защитник не был уведомлен о времени её проведения, что привело к ограничению его права дать эксперту те объяснения, о которых вам я сейчас сообщил (ст. 198 УПК).

Кроме того, сведения из этого экспертного заключения, касающиеся объекта № 9 (левый рукав резинка-манжет куртки), не отвечают признаку достоверности доказательства, а также признаку наличия объективной связанности с показаниями потерпевшей, которая на следствии заявляла, что мужчина всё время находился в садовых перчатках голубого цвета (на которых следы подсудимого не обнаружены), и дотронулся только до правого рукава куртки, и дальше он вообще к ней не прикасался.

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 18

оправдательные сведения из заключения комплексной судебно-медицинской экспертизы вещественных доказательств № 133.21/К от 22 апреля 2021

Оправдывающие подсудимого сведения из заключения комплексной судебно-медицинской экспертизы, представленных в качестве вещественных доказательств мазков на предметных стёклах и марлевых тампонах с содержимым преддверия влагалища, прямой кишки и ротовой полости, ногтевых срезов с обеих рук и марлевых тампонов со смывами с кистей обеих рук Б.  № 133.21/К от 22 апреля 2021 г.:

Согласно выводам данной экспертизы установить принадлежность конкретному лицу мужского генетического пола, в том числе подсудимому К, не представилось возможным в связи с малым количеством мужского биологического материала.

Иными словами, этими сведениями доказывается, что утверждения обвинения о выполнении подсудимым объективных сторон составов изнасилования и насильственного действия сексуального характера, не подтверждаются содержанием сведений из этого экспертного заключения.

В этом заключении также указано, что провести сравнительный анализ генетических признаков Y хромосомы (которая присутствует только в мужских клетках) с гаплотипом подсудимого К не представилось возможным в связи с отсутствием достаточного количества сведений о гаплотипе подсудимого К в представленных документированных материалах (том № 3 л.д. 134-135; 124-148);

Комментарий защитника к доказательству защиты № 18:

Сведения из этой экспертизы не доказывают факты выполнения подсудимым объективных стороны обоих преступлений: не доказывает факт введения полового члена во влагалище; и не доказывает факт введения полового члена в ротовую полость.

Наоборот, они доказывают абсолютно противоположное.

Здесь следует особо подчеркнуть, что согласно тексту этого экспертного исследования от 21 апреля 2021 г. представленным документированным материалам, которым руководствовались эксперты, являлся материал дополнительной биологической экспертизы № 319-Б вместе с иллюстрациями, проведенной «02» марта 2021 г., согласно выводу которой след на объекте № 9 предположительно принадлежит подсудимому К.

Таким образом, пишут эксперты, из этого следует вывод, что сравнительный анализ генетических признаков Y хромосомы (которая присутствует только в мужских клетках) с гаплотипом К не представлялось возможным сделать в связи с отсутствием достаточного количества сведений о гаплотипе К уже в ходе ранее проведенного исследования в рамках дополнительной биологической экспертизы № 319-Б.

Из этого, в свою очередь, следует, что данные об отсутствии достаточного количества сведений о гаплотипе К не позволяли эксперту сделать в рамках дополнительной биологической экспертизы № 319-Б. вывод о наличии предположительного следа К на объекте № 9 (левый рукав куртки).

Следовательно, между рассуждениями ранее проведенной дополнительной биологической экспертизы № 319-Б от 2 марта 2021 г. и проведенной спустя время исследованием комплексной судебно-медицинской экспертизы вещественных доказательств от 21 апреля 2021 г., прямо опровергшей эти суждения, имеются не устранённые сомнения, которые должны быть истолкованы в пользу оправдания подсудимого.

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 19

оправдательные сведения из заключения комиссии экспертов стационарной комплексной судебной сексолого-психолого-психиатрической экспертизы № 620 от 10 августа 2021 г.:

Сведения о судьбе подсудимого - установленные факты об его устойчивых сексуальных предпочтениях, направленных на секс только со взрослыми и молодыми девушками, а не с детьми, содержатся в заключении комиссии экспертов стационарной комплексной судебной сексолого-психолого-психиатрической экспертизы № 620 от 10 августа 2021 г. (том 3 л.д.175-182).

Комментарий защитника к доказательству № 19:

Сведения из этой экспертизы не доказывают факты выполнения подсудимым объективных стороны обоих преступлений: не доказывает факт введения им полового члена во влагалище; и не доказывает факт вставления им полового члена в ротовую полость; эти сведения не доказывают наличие цели, как обязательной составляющей субъективной стороны состава преступления, при отсутствии которой он не может быть осужден.

Общий срок, проведенный подсудимым К в местах лишения свободы, составил 11 лет. Раньше он осуждался за кражи и угоны автомобилей; но один раз за то, что отказался женщине платить деньги за секс (после регулярных бесплатных встреч с нею) несмотря на её требования, что послужило причиной его оговора с её стороны и дальнейшего осуждения за изнасилование, которое он не совершал, так как секс с ней был по согласию.

В любом случае, важно то обстоятельство, что это был секс с совершеннолетней женщиной.

Согласно сведениям из заключения стационарной психиатрической экспертизы, К признан психически здоровым и вменяемым человеком, у которого при экспертном исследовании не выявлены желания и цели вступления в половую связь с малолетними девочками, а с учётом его опыта нахождения в местах лишения свободы, убеждён, что у него и не могла возникнуть даже мысль совершить то, что в чём его обвиняют (согласно показаниям подсудимого его тюремный опыт не позволил бы ему пойти на совершение этих действий).

Эти сведения подтверждены фактическими данными из заключения эксперта психиатра-сексолога, члена экспертной комиссии: у К не обнаружены отклонения в сексуальной сфере, в том числе у него не выявлены клинические признаки расстройств сексуального предпочтения; сексолог обнаружил у него гетеросексуальную направленность полового влечения, о чём свидетельствует динамика его половой жизни, заключающаяся в поддержании платонических и эротико-сексуальных отношений с женщинами молодого и зрелого возрастов, проявляющихся регулярными, в том числе эксцессивными (то есть чрезмерными) полноценными половыми контактами с партнёршами указанного возраста, сопровождающимися достаточной эрекцией и физиологической разрядкой в виде эякуляции и оргазма.

Поэтому обвинительное утверждение о том, что К преследовал цель удовлетворить свои половые потребности в извращенной форме, а потому у него возник и сформировался преступный умысел, направленный на изнасилование и совершение иных действий сексуального характера в отношении малолетней, опровергается этим экспертным сведением, и не находится с ним в состоянии объективной связанности.

Подсудимый не мог преследовать названную цель, так как у него, как это выяснилось, не было цели её ставить и реализовывать.

Это экспертное сведение также опровергает полученные под пытками данные из показаний К на досудебной стадии, что объективно доказывает вымышленность этих показаний.

Защита заявляет, что именно это экспертное сведение о факте поддержания К платонических и эротико-сексуальных отношений с женщинами молодого и зрелого возрастов, а не с малолетними детьми, привело к описанию в обвинительном заключении неправильно установленной цели совершения им названных преступных действий.

Согласно сведениям из этого экспертного заключению он не мог ставить перед собой таких целей, а, следовательно, реализовывать их.

Показания подсудимого в качестве подозреваемого объективно экспертным заключением не подтверждается.

Таким образом, описанную обвинением цель совершения преступления всерьёз рассматривать нельзя, так как цель преступления — это основанные на существующих у лица потребностях и интересах факторы, которые обуславливают выбор лицом преступного варианта поведения.

А таких данных экспертом не установлено, хотя в его распоряжение были предоставлены все материалы уголовного дела, включая данные о поисковых запросах с браузера его телефона.

Нездоровое сексуальное поведение в сексуальной жизни К никогда не происходило, так как он жил в семьях женщин, с которыми проживали их малолетние дети (включая малолетних девочек).

Из этих женщин, допрошенных следователем, никто и никогда не замечал за ним нездоровый интересах к их детям; эти дети ни разу не сообщали своим мамам о каких-либо нездоровых отклонениях в поведении К, а в отношении малолетней девочки была проведена судебно-медицинская экспертиза на предмет выявления признаков сексуального насилия.

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 20

оправдывающие подсудимого сведения из заключения амбулаторной судебной психолого-психиатрической экспертизы № 669 от 15.03.2021 г. в отношении Б:

Сведения из заключений амбулаторной судебной психолого-психиатрической экспертизы, не содержащие фактических данных обвинительного толка, которые могли бы указывать на причастность подсудимого к этим преступлениям (том № 3 л.д. 152-155). 

Комментарий защитника к доказательству № 20:

Сведения из этой экспертизы не доказывают факты выполнения подсудимым объективных сторон обоих преступлений: не доказывает факт введения полового члена во влагалище; и не доказывает факт введения полового члена в ротовую полость.

По заключению экспертов потерпевшая Б могла принимать участие в судебных действиях, поэтому основания для отказа в судебном допросе потерпевшей на досудебной стадии и в ходе судебного следствия по требованию защитника отсутствовали.

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 21

оправдательные сведения из заключения судебной криминалистической экспертизы материалов, веществ и изделий (физико-химическое исследование волокон и волокнистых материалов) экспертизы № 5487 от 11 ноября 2021 г.:

Оправдывающие подсудимого сведения из заключения судебной криминалистической экспертизы материалов, веществ и изделий (физико-химическое исследование волокон и волокнистых материалов) экспертизы № 5487 от 11 ноября 2021 г.: «на липких поверхностях светлых дактилоскопических плёнок, представленных на экспертизу в конвертах, на ярлыках которых имеются пояснительные тексты «Волокна-наслоения с куртки Б», «Волокна-наслоения с шапки Б», «Волокна-наслоения с рюкзака Б», «Волокна-наслоения с сумки для сменной обуви, волокон, схожих по основным родовым признакам с волокнами, входящими в состав, представленных «фрагментов куртки К, не обнаружено» (том № 3 л.д. 201-207).

Комментарий защитника к доказательству № 21:

Сведения из этой экспертизы не доказывают факты выполнения подсудимым объективных стороны обоих преступлений: не доказывает факт введения полового члена во влагалище; и не доказывает факт введения полового члена в ротовую полость потерпевшей. Сведениями из этой экспертизы установлен факт отсутствия физического контакта между вещами потерпевшей и якобы вещью, принадлежащей подсудимого, что доказывает его непричастность к этим преступлениям.

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 22

оправдательные сведения из заключения комплексной судебно-медицинской экспертизы вещественных доказательств от 25 октября 2021 г. № 409.21/К (экспертиза вещественного доказательства - ножа):

Предположительные вероятностные сведения из заключения эксперта комплексной судебно-медицинской экспертизы вещественных доказательств от 25 октября 2021 г. № 409.21/К (экспертиза представленного в качестве вещественного доказательства ножа), на основе которых процессуальный закон запрещает постановлять обвинительный приговор, и которые объективно не связаны с обвинительными утверждениями о совершении именно К изнасилования и насильственных действий сексуального характера.

Так, на л.д. 222 содержатся следующие рассуждения: «Таким образом, с учётом результатов типирования аутосомной ДНК, не исключено, что мужской биологический материал как минимум представлен биологическим материалом К (количество которого значительного преобладает) с примесью крайне малого количества биологического материала как минимум ещё одного лица мужского генетического пола, не находящегося с ним в родстве по мужской линии; в исходных следах на ногтевых срезах с обеих рук Б присутствует биологический материал не менее трёх неизвестных лиц мужского генетического пола, данных о присутствии в этих следах биоматериала К не получено; следы биологического происхождения, в которых установлено наличие пота и обнаружены клетки поверхностных слоев кожи, на ручке ножа, изъятого 04.02.2021 г. в ходе осмотра места происшествия (объект № 1), содержат смесь не менее трёх индивидуальных ДНК, как минимум две из которых – мужского генетического пола; таким образом, не исключено, что биологический материал на ручке ножа (объект № 1) представлен биологическим материалом К и Б с примесью крайне малого количества биологического материала как минимум ещё одного лица  мужского генетического пола, не находящегося в родстве с К по мужской линии.

Следователем не дано объяснение тому, какой же ещё мужчина держался за рукоять ножа.

Если, согласно показаниям потерпевшей, подсудимый был в перчатках, то в экспертном заключении этому обстоятельству объяснение не даётся, и не разъясняется отсутствие ДНК следов подсудимого на перчатках, и не разъясняется одновременное и вероятностное их присутствие на ручке ножа.

Предположение о том, что нож находился в руках подсудимого, не доказывает факта выполнения им объективных сторон рассматриваемых составов преступлений.

Обвинительные утверждения о выполнение подсудимым объективных сторон чётко опровергается ранее обозначенной совокупностью вышеназванных фактов и доказательств.

Отмеченные сведения изложены авторами заключения крайне осторожно, без категорических утверждений о принадлежности следа на ноже К, с допущением о том, что принадлежность следа не исключается.

И как опытные люди, они сделали правильно, отсекая возможное уголовное преследование за дачу заведомо ложного заключения.

А главное, они не взяли на себя грех составить заключение без предположений.

И действительно, посудите сами, как эксперты могли сделать категоричное, без сомнений, утверждение о принадлежности следа на рукояти ножа К и Б в условиях, когда в показаниях Б не имеется сведений о том, что мужчина прикасался к её телу или одежде ножом; в этих показаний не имеется сведений о том, что она держала нож за его рукоять, либо трогала его, но одновременно в них есть фактические данные о том, что мужчина был в садовых перчатках голубого цвета, на которых ДНК следы К не обнаружены. А это означает, что он не мог оставить следы на ноже.

Таким образом, предположительными выводами эксперта установлен факт не устранённых следователем противоречий в границах совокупности названных сведений (том № 3 л.д. 213-232).

Комментарий защитника к доказательству № 22:

Сведения из этой экспертизы не доказывают факты выполнения подсудимым объективных стороны обоих преступлений: не доказывает факт введения полового члена во влагалище; и не доказывает факт введения полового члена в ротовую полость потерпевшей.

Если, согласно показаниям потерпевшей, подсудимый был в перчатках, то в экспертном заключении этому обстоятельству объяснение не даётся, и не разъясняется отсутствие следов подсудимого на перчатках, и в этой связи не разъясняется одновременное вероятностное их присутствие на ручке ножа.

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 23

оправдательные сведения из протокола осмотра места происшествия от 04.02.2021 г.

В ходе осмотра мусорного контейнера по адресу: г. Воронеж, ул. Цимлянская, д. 6, предметов, имеющих значение для уголовного дела, не обнаружено (том № 2 л.д. 219-227).

Комментарий защитника к доказательству № 23:

Сведения из этого протокола не доказывают обвинительные утверждения о выполнения подсудимым объективных стороны обоих преступлений: не доказывает факт введения полового члена во влагалище; и не доказывает факт введения полового члена в ротовую полость потерпевшей.

Сведения из этого протокола не подтверждают информационную деталь о выброшенной в мусорном баке вещи, которая содержится в «признательных» показаниях подозреваемого, оформление которых произошло после пыток.

Следовательно, подозреваемый под пытками дал вымышленные показания, впоследствии, в ходе дальнейшего собирания сведений на досудебной стадии, не подтверждённые совокупностью объективных фактических сведений.

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 24

 оправдательные сведения из протокола осмотра места происшествия от 04.02.2021 г.

В ходе осмотра места происшествия обнаружен и изъят нож с черной ручкой и лезвием черного цвета, рукоятка и лезвие соединены между собой полимерной (пластиковой) деталью белого цвета (том № 2 л.д. 198-208).

Комментарий защитника к доказательству № 24:

Сведения из этого протокола не доказывают утверждения о выполнения подсудимым объективных стороны обоих преступлений: не доказывает факт введения полового члена во влагалище; и не доказывает факт введения полового члена в ротовую полость потерпевшей.

Дальнейшее обнаружение на рукояти ножа следов, вероятно принадлежащих Б и подсудимому невозможно, так как, согласно её показаниям, мужчина не прикасался к ней руками; нож в руках она не держала; мужчина был в садовых перчатка, на которых впоследствии следы подсудимого обнаружены не были.

В «признательных» показаниях подозреваемого, оформление которых произошло сразу после пыток, также содержится досудебная информация о том, что К находился в садовых перчатках; сведения о том, что он их снимал, в этих показаниях отсутствуют.

Поэтому в этой части показания подозреваемого не противоречат показаниям потерпевшей и согласуются между собой.

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 25

оправдательные сведения из протокола осмотра адвокатом страницы сайта в телекоммуникационной сети «Интернет» от 9 марта 2021 г.

Сведениями из этого протокола, приобщенного судом по ходатайству защитника на стадии предварительном слушании, удостоверен процессуальный факт ведения видеосъёмки и фотографирования при производстве следователем следственного действия в виде проверки показаний подозреваемого на месте, что подтверждается видео записью, проведенной Пресс службой СУ СК по ВО от 04 февраля 2021 г, об истребовании которой ходатайствовал защитник (судебный том).

Комментарий защитника к доказательству № 25:

Процессуальный факт проведения видеосъёмки при производстве проверки показаний подозреваемого на месте от 04.01.2021 г., и, соответственно, присутствие иных лиц, которые участвовали при производстве этого следственного действия, не отражён, что противоречит требованию ч. 6 ст. 164 УПК и ч. ч. 2, 4, 5, 8 ст. 166 УПК, и влечёт за собой признание протокола проверки показаний подозреваемого на месте недопустимым и недостоверным доказательством.

На странице номер № 3 протокола проверки показаний подозреваемого на месте от 04.01.2021 г имеется указание о применении следователем фотоаппарата, но не зафиксировано применение видеокамеры.

Далее, на странице номер № 10 этого протокола указано, что материалы кино и видеозаписи не воспроизводились; к протоколу прилагается только фото таблица, исполненная в чёрно-белом варианте для того, чтобы телесные повреждения на лице подозреваемого не были ярко выражены, не бросались в глаза, и не воспринимались судом.

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 26

оправдательные сведения из протокола допроса свидетеля Дурневой Е.С., согласно этим сведениям, свидетель характеризует подсудимого К как адекватного человека, спокойного, не агрессивного, детей он любил, общался с ними нормально, нездорового интереса к детям при этом он не проявлял.

Где подсудимый находился 29.01.2021 г. ей неизвестно (том № 2 л.д. 44-46).

Комментарий защитника к доказательству № 26:

Эти сведения в дополнении к экспертному заключению психиатра-психолога из института им. Сербского доказывают невозможность существования у подсудимой цели удовлетворить свои половые потребности в извращённой форме в отношении лица, не достигшего четырнадцатилетнего возраста.

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 27

оправдательные сведения из протокола допроса свидетеля Немцевой О.А., содержащиеся в протоколе её допроса от 06.02.2021 г., согласно этим сведениям, в районе 19 часов 29.01.2021 г.

К пришёл домой; она обратила внимание на то, что у него были грязные руки, загрязнены они были мазутом, он сказал, что чинил машину.

Ничего подозрительного в этот день со стороны К она не заметила, вёл он себя как обычно.

В последующем ей стало известно из сети Интернет о том, что неизвестный изнасиловал девочку в микрорайоне Никольское, К тоже это видел, но отреагировал спокойно, он не заинтересовался этой информацией (том № 2 л.д. 50-53).

Комментарий защитника к доказательству № 27:

Эти сведения в дополнении к экспертному заключению психиатра-психолога из института им. Сербского доказывают невозможность существования у подсудимого цели удовлетворить свои половые потребности и половую страсть в извращённой форме в отношении лица, не достигшего четырнадцатилетнего возраста.

В связи с тем, что эти показания дала его сожительница, у которой трое детей в возрасте до 14-ти лет, включая одну малолетнюю девочку Веронику, в отношении которой проводилась судебно-медицинская экспертиза, и в соответствии с заключением врача-гинеколога (заключение эксперта № 625.21), повреждений в районе половых органов девочки экспертом обнаружено не было (т. 3 л.д. 98-100; вывод эксперта № 5).

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 28

оправдательные сведения из протокола допроса свидетеля Немцевой О.А., содержащиеся в протоколе её дополнительного допроса от 12.10.2021 г., согласно этим сведениям, «…его сразу вывели на лестничную клетку, никаких шумов из лестничной клетки она не слышала; как она поняла, К проследовал с сотрудниками полиции в отдел полиции для разбирательства; из СИЗО К что-либо по делу ей не сообщал.

Они с ним обсуждали новости, опубликованные в СМИ, с размещённым фотороботом, где обсуждались новостные обстоятельства.

При этом К только удивлялся произошедшим событиям, о своей причастности к ним не сообщал. Он объяснил, что у него сломалась машина в районе ул. Саврасова г. Воронежа, и он занимался её ремонтом.

Домой пришёл он после 19 часов, руки его были испачканы в чём-то тёмном, настроение у него было хорошее, он был весел.

К относился хорошо к её детям, они к нему тоже.

Никаких противоправных действий он в отношении них не совершал (том № 2 л.д. 54-57).

Комментарий защитника к доказательству № 28:

несмотря на отдельные описания свидетелем, по её мнению, странностей в поведении К (не в отношении её детей, и не сексуальных) сведения из этого протокола не доказывают обвинительные утверждения о выполнения подсудимым объективных стороны обоих преступлений: не доказывает факт введения полового члена во влагалище; и не доказывает факт введения полового члена в ротовую полость потерпевшей.

Кроме того, этими сведения в дополнении к экспертному заключению психиатра-психолога из института им. Сербского доказывают невозможность существования у подсудимого цели удовлетворить свои половые потребности и половую страсть в извращённой форме в отношении лица, не достигшего четырнадцатилетнего возраста.

В связи с тем, что эти показания дала его сожительница, у которой трое детей в возрасте до 14-ти лет, включая одну девочку Веронику, в отношении которой проводилась судебно-медицинская экспертиза, и в соответствии с заключением врача-гинеколога (заключение эксперта № 625.21), повреждений в районе половых органов девочки экспертом обнаружено не было (т. 3 л.д. 98-100; вывод эксперта № 5)

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 29

оправдательные сведения из заключения судебно-медицинской экспертизы по материалам дела № 448.22 от 08.02.2022 г.:

Учитывая данные представленной документации и принимая во внимание в распоряжение эксперта обстоятельства дела, эксперт пришёл к следующему:

1. У К имелись следующие телесные повреждения:

- кровоподтёк в левой параорбитальной области;

- кровоизлияние в белочной оболочке левого глаза;

- ссадина в правой щечной области;

- кровоподтёк в области левой ушной раковины;

- кровоподтёк в области правого плеча;

- кровоподтёк в области правого предплечья;

- 8 (восемь!) кровоподтёков в области спины справа;

- ссадины в области лучезапястных суставов;

- кровоподтёк на задней поверхности правого бедра;

- кровоподтёк в области левого бедра;

- кровоподтёк на наружной поверхности правой голени.

Наличие перечисленных телесных повреждений подтверждается осмотром врача от 06.02.2021 г.

Все кровоподтёки образовались в пределах 1-2 суток до времени осмотра врачом 06.02.2021 г. (то есть в период, когда подозреваемых был лишён свободы передвижения).

Комментарий защитника к доказательству № 29:

Сведения из этого экспертного заключения доказывают достоверность показаний в качестве подсудимого, в том числе о факте применения в отношении него пыток и запрещённых методов дознания в период, когда он находился в статусе подозреваемого и с его участием были проведены первоначальные следственные действия, результаты которых в при дальнейшем расследовании объективно не подтвердились совокупностью иных фактических сведений, в частности результатами экспертиз ДНК вещественных доказательств, изъятых в ходе осмотра места происшествия.

Сведения из этого экспертного заключения не доказывают выдвинутые следствием обвинительные утверждения о выполнения подсудимым объективных стороны обоих преступлений: не доказывает факт введения полового члена во влагалище; и не доказывает факт введения полового члена в ротовую полость потерпевшей.

Ходатайство защитника об апелляционной проверке и исследовании доказательства защиты № 30

оправдательные сведения из Акта медицинского заключения о медицинском освидетельствовании на наличие телесных повреждений, травм и отравлений от 06.02.2021 г., согласно которым в ходе осмотра дежурным врачом в СИЗО № 1 г. Воронежа Савиновой у К выявлено наличие следующих телесных повреждений, которые не могли образоваться при ситуационных обстоятельствах, поведанных нам оперативными сотрудниками, которые надели на него наручники после  обнаружения в квартире своей сожительницы Немцевой подсудимого:

- кровоподтёк в левой параорбитальной области;

- кровоизлияние в белочной оболочке левого глаза;

- ссадина в правой щечной области;

- кровоподтёк в области левой ушной раковины;

- кровоподтёк в области правого плеча;

- кровоподтёк в области правого предплечья;

- 8 (восемь!) кровоподтёков в области спины справа;

- ссадины в области лучезапястных суставов;

- кровоподтёк на задней поверхности правого бедра;

- кровоподтёк в области левого бедра;

- кровоподтёк на наружной поверхности правой голени.

Комментарий защитника к доказательству № 30:

Упоминание в медицинского заключении того обстоятельства, что якобы телесные повреждения получены в ходе задержания противоречат как объяснениям К, данными ими по факту обнаруженных телесных повреждений (претензий в тот момент по понятным причинам он не имел), так и показаниям свидетелей-оперативных сотрудников.

Большинство этих телесных повреждений не могло быть причинено при описании ими мнимых сведений о получении большинства телесных повреждений способами, указанными в их показаниях; им просто было страшно нести уголовную ответственность за обнаруженные на теле подозреваемого множество телесных повреждений.

Сведения из этого экспертного заключения доказывают достоверность показаний, данным подсудим в стадии судебного следствия, в том числе о факте применения в отношении него пыток и запрещённых методов дознания в период, когда он находился в статусе подозреваемого и с его участием были проведены первоначальные следственные действия, результаты которых в итоге объективно не подтвердились совокупностью иных фактических сведений, в частности результатами экспертиз ДНК вещественных доказательств, изъятых в ходе осмотра места происшествия.

Сведения из этого экспертного заключения не доказывают выдвинутые следствием обвинительные утверждения о выполнения подсудимым объективных стороны обоих преступлений: не доказывает факт введения полового члена во влагалище; и не доказывает факт введения полового члена в ротовую полость потерпевшей.

АНАЛИТИКА ФАКТИЧЕСКИХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ, ИСКЛЮЧАЮЩИХ ПРЕСТУПНОСТЬ И НАКАЗУЕМОСТЬ, И УКАЗЫВАЮЩАЯ НА НЕОБХОДИМОСТЬ АПЕЛЛЯЦИОННОГО ОПРАВДАНИЯ ПОДСУДИМОГО В СВЯЗИ С ЕГО НЕПРИЧАСТНОСТЬЮ К ПРЕДЪЯВЛЕННЫМ ПРЕСТУПЛЕНИЯМ ПРОТИВ ПОЛОВОЙ НЕПРИКОСНОВЕННОСТИ:

В соответствии с пунктом 5 части 1 статьи 73 УПК при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния.

Делаю основанный на изученных и исследованных фактах вывод, что объективных фактических улик, которые могли бы подтвердить совершение подсудимым преступных действий, описанных обвинением, следователем не собрано и суду обвинителем не представлено.

Предварительные сведения о фактических обстоятельствах дела, собранные для прокурора следователем, и в отношении которых обвинитель предпринял неудачную попытку выдать их за допустимые и достоверные доказательства обвинения, не смогут опровергнуть альтернативные фактологические сведения из мира реальной действительности, в том числе сведения о процессуальных фактах, которые, в ходе их исследования, представила сторона защиты в виде своих доказательств.

Предварительные сведения, ошибочно названные в обвинительном заключении доказательствами обвинения, не могут стать доказательствами из области реальной действительности и положены в основу будущего судебного решения ввиду отсутствия объективной связанности этих сведений с подлежащим установлением по делу истинным субъектом преступления (преступником), причастным к этим преступлениям, и доказыванием причастности К к выполнению им объективных сторон составов предъявленных ему обвинений.

Без наличия объективной связанности с фактами и доказываемыми обстоятельствами эти предварительные сведения не могут называться доказательствами и доказывать любое из обстоятельств, подлежащих установлению по уголовному делу (признаки составов преступлений, в частности объективные стороны этих составов; субъекта, действительно причастного к этим преступлениям (непричастность — это обстоятельство, исключающее преступность и наказуемость преступления), то есть указанных в ст. 73 УПК; а также цели, как обязательного к установлению признака субъективной стороны состава вменённых преступлений.

В соответствии с ч. 2 ст. 77 УПК признание обвиняемым своей вины в совершении преступления, полученное от него на досудебной стадии производства по делу, может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по уголовному делу достоверных и достаточных фактических сведений, оценённых с участием совести (ч. 1 ст. 17 УПК).

По обвинению, в котором государственным обвинением не найдена и не продемонстрирована суду объективная связанность между представленными защитой оправдывающими подсудимого сведениями и предполагаемыми преступными действиями, должен быть постановлен оправдательный приговор.

В результате судебного следствия стало совершенно очевидно, что в деле нет доказательств совершения именно подсудимым запрещённых уголовным законом действий, перечисленных в обвинительных утверждениях.

Эти обвинительные утверждения никакими фактическими данными прокурором не подтверждены.

В обвинительном заключении содержится лишь утверждение о демонстрации ножа.

Утверждений о том, что подсудимый касался ножом тела или одежды потерпевшей, в обвинении не содержится.

Этих утверждений, а также указание на то, что она держала нож в руке, не содержится и в показаниях потерпевшей.

Согласно сведениям из показаний потерпевшей она не трогала рукоятку ножа, а насильник находился в перчатках.

Сведениями из протокола опознания не установлено, что К и статисты в ходе процедуры опознания находились в медицинских масках и перчатках, аналогичным тем, которые были изъяты при осмотре места происшествия.

А между тем, из показаний потерпевшей следует, что в момент совершения в отношении неё противоправных действий насильник находился в медицинской маске и перчатках.

В этом протоколе нет сведений и том, что участники опознания были с такими же повреждениями лица, как и у К, которые подробно описаны в заключении судебно-медицинской экспертизы, назначенной и проведенной на стадии доследственной проверки по заявлению К о причинении ему телесных повреждений сотрудниками полиции.

Признательных показаний подозреваемого и обвиняемого, к котором его подготовили в ходе пыток до доставления в кабинет следователя, недостаточно для вывода об виновности подсудимого при условии, если они не подтверждены совокупностью иных объективных фактических данных (сведениями из протоколов осмотра, выводами экспертиз ДНК и прочими достоверными сведениями), исключающих сомнения в причастности подсудимого.

В показаниях подсудимого в судебном заседании обнаружились новые сведения о фактах, в частности, о том, что не найдено и не установлено лицо, которое 15 марта 2021г. совершило нападение на 10-ти летнего ребёнка с угрозой применения ножа в подъезде дома по улице Менделеева в г. Воронеже, и это преступление по времени было совершено позже задержания подсудимого.

Защита настаивает, что подсудимый стал для оперативников удобной криминологической кандидатурой на роль виновного в рамках выдвинутой ими оперативно-поисковой версии по той простой причине, что он ранее отбыл срок за изнасилование совершеннолетней и после отбытия срока наказания он находился под надзором уголовно-исполнительной инспекции Левобережного района, отбывая дополнительное наказание в виде ограничения свободы.

Но сам по себе факт наличия предыдущей судимости за изнасилование совершеннолетней не даёт оснований считать доказанным факт причастности К к рассматриваемым обвинениям в совершении преступлений в отношении малолетней Б.

Зная об отсутствии доказательств причастности К, следователь в последний том дела вшила не доказательства виновности подсудимого, а все его приговоры, создавая видимость наличия в деле хоть каких-то мотивационных сведений, на его взгляд, пригодных для обоснования обвинения в условиях отсутствия фактов.

Тем самым следователь желал повлиять на ваше внутренне убеждение и совесть, как бы говоря: «посмотрите, на нём ведь негде ставить пробы; как вы, прочитав эти приговоры, можете себе позволить прийти к выводу, что преступления в отношении Б он не совершал».

Этому есть простое объяснение: такое количество информационного мусора, не относящегося к обвинению, вшито в дело для создания иллюзии убедительности версии обвинения.

Предположительный след ДНК К, обнаруженный в составе смешанных следов на левой манжет-резинке куртки потерпевшей, не доказывает утверждений следователя о причастности К к выполнению объективной стороны, а именно к совершению им изнасилования или насильственного действий сексуального характера, так как объективных следов причастности подсудимого именно к этим действиям, описанным следователем, обвинением не добыты.

Таких следов не существует.

Усилия следователя оказались напрасными, факты он не отыскал.

Обвинительные утверждения об этих действиях построены исключительно на недопустимых и недостоверных сведениях, содержащихся в протоколе допроса потерпевшей и в протоколе опознания потерпевшей подозреваемого, которыми установлен процессуальный факт отсутствия производства видеозаписи в ходе производства этих следственных действия.

Допустимых и достоверных объективных фактических сведений, собранных стороной обвинения, и могущих опровергнуть утверждения, которые прозвучали в письменных показаниях подсудимого, и факты отсутствия следов ДНК подсудимого, могучих подтвердить его причастность к выполнению объективных сторон составов, в уголовном деле попросту нет.

Показаниям подсудимого недостаточно дать удобную для обвинения оценку, их следовало объективно опровергнуть или подтвердить фактическими сведениями, доказывающими причастность подсудимого.

Предположение стороны обвинения о факте сексуального контакта между подсудимым и потерпевшей никакими фактическими сведениями не доказано: биологических следов подсудимого (сперма, кровь, потожировые следы, и иные объективные материальные улики), которые могли бы подтвердить слова потерпевшей о совершении неизвестным для неё мужчиной этих действий, на предварительном следствии не выявлено и не обнаружено.

При анализе доводов обвинителя прошу не упускать из своего внимание тот факт, что на одежде потерпевшей обнаружены смешанные следы с биоматериалом и ДНК иных лиц, в том числе мужского пола, которые следствием не устанавливались, но их причастность к нахождению на месте совершения преступления не исключается.

Объективная связанность между фактом повреждения девственной плевы потерпевшей, обнаруженными у неё телесными повреждениями, и предполагаемыми действиями, которые следователем приписываются К, отсутствует.

Судебно-медицинский факт обнаруженных повреждений на ногах Б противоречит её показаниям о том, что мужчина во время исполнения акта насильственных действий и полового акта к ней не прикасался.

Механизм образования этих телесных повреждений следствием не установлен, их происхождение с учётом данных показаний потерпевшей, не объяснено.

Доказательства телесного контакта между потерпевшей и подсудимым, а также физического контакта между вещами потерпевшей и подсудимого, напрочь отсутствуют.

Вы увидели, что вместо представления суду доказательств наличия объективной связанности между предполагаемыми действиями подсудимого и установленными экспертным путём, то есть обнаруженными судебно-медицинскими фактами, следствие построило конструкцию обвинения исключительно на незаконно полученных показаниях и опознании с участием малолетней с потерпевшей.

Конструкция обвинения основана на недопустимых словах, а не на фактах.

Процессуальные же факты, подтверждающие довод защиты о недопустимости использования в процессе доказывания протоколов допроса и опознания с участием малолетней потерпевшей без производства обязательной в таких случаях видеозаписи порядка производства следственного действия, установлены и зафиксированы самими протоколами этих следственных действий.

Сведения, которые обвинитель представил суду в стадии имитационного исследования «доказательств», должны обосновать и укрепить сомнения суда, они не объективны, и прозвучали только как мотивационное предположение о совершении подсудимым описанных в обвинении действий.

В любом случае, предположительный след ДНК К, обнаруженный в составе смешанных следов на левой манжет-резинке рукава куртки потерпевшей, не в состоянии доказать утверждений следователя о причастности К к совершению изнасилования и насильственных действий сексуального характера.

Этот предположительный след не способен доказать главный факт, а именно факт того, что именно К совершил предъявленные ему преступные действия.

Кроме предположительного следа, обвинительные утверждения о таких действиях подсудимого опираются исключительно на недопустимые показания и опознание с участием малолетней потерпевшей, а также на недостаточные для суда, и полученные под пытками первоначальные показания подозреваемого и обвиняемого.

Допустимых, достаточных и достоверных объективных фактических сведений со стороны обвинения, могущих опровергнуть доказательство в виде письменных показаний подсудимого, в деле не содержится.

Именно опровергнуть доказательно с подробным раскрытием сведений, я не ограничиться бессовестным набором букв по типу: «показания даны с целью уйти от ответственности».

Из других сведений, имеющихся в материалах дела, не усматривается наличие достаточной совокупности фактических данных, а также какого-либо отдельного весомого факта, объективно связанного с возможностью несомненного установления причастности подсудимого к выполнению им объективных сторон рассматриваемых преступных действий.

Изучив заключения экспертиз, которые подтверждают его самооговор, подсудимый не признал себе виновным, и на дополнительном допросе в качестве обвиняемого на досудебной стадии заявил о своей непричастности к этим сексуальным преступлениям; заявил, что письменное отношение защиты к предъявленному ему в окончательной редакции обвинению вместо него выскажет его защитник в самом начале судебного следствия; заявил, что подробные показания будут изложены в его письменных заметках подсудимого и приобщены к материалам дела.

По моему убеждению, ранее данные им признательные показания не основаны на обстоятельствах реальной материальной и процессуальной действительности, которые следствие не пожелало обосновывать реальными, а не мнимыми фактами.

Считаю, что на досудебной стадии предварительного расследования уголовного дела подсудимый себя оговорил в результате применённых к нему пыток и психологического давления, о чём он неоднократно делал заявления из СИЗО, пытаясь привлечь виновных лиц к уголовной ответственности.

Его утверждения об этом доказано исследованным судом заключением судебно-медицинской экспертизы и актом медицинского освидетельствования, составленным в СИЗО № 1 г. Воронежа.

Правильное применение материального и процессуального права возможно лишь при наличии совокупности материальных и процессуальных фактов из мира реальной действительности.

При таких обстоятельствах, заведомое признание непричастного к преступлению виновным недопустимо и преступно.

Кроме того, правильное применение материального и процессуального закона возможно только при условии наличия объективной связанности между доказательствами и устанавливаемыми по делу материальными и процессуальными фактическими обстоятельствами.

Подсудимый, находясь в статусе фактически подозреваемого, был подвергнут избиения лицами из числа оперативных сотрудников уголовного розыска, которых он назвал.

В результате пыток ему были причинены множественные телесные повреждения, которые при его поступлении в ИВС, а затем СИЗО № 1 г. Воронежа были обнаружены и задокументированы фельдшером и дежурным помощником следственного изолятора, а также камерами видео наблюдения.

Давая первые показания в качестве обвиняемого в помещении Левобережного суда, он всё ещё был подвержен страху повторения пыток в случае отказа подтвердить то, что он сказал, будучи подозреваемым.

Дело в том, что следователь и адвокат по назначению при пытках не присутствуют, обоснованно опасаясь уголовного преследования.

Им также не предлагается стать свидетелями пыток, так как это совершенно секретное должностное преступление, проводимое под формальным прикрытием закона об «ОРД».

Следы пыток на лице подозреваемого были явно выражены, этим и объясняется направление оператором объектива видеокамеры при проведении цветной видеосъёмки хода проверки показаний подозреваемого на месте в сторону его головы, но только сбоку, с левой её стороны.

Об этом говорят натянутый на его голову капюшон и маска на его лице.

Видеокамера при производстве проверки показаний на месте всегда была направлена на подозреваемого только под этим ракурсом (не считая видео кадров со спины подозреваемого).

Сокрытие следов пыток на лице подозреваемого в ходе проверки его показаний на месте подтверждается процессуальным фактом не отражения в протоколе проверки его показаний фактических данных о применении стороной обвинения технического средства в виде видеокамеры, на которую и осуществлялась видеосъёмка.

Однако эта видеозапись есть в свободном доступе в сети «Интернет», что доказано протоколом осмотра защитником сайта.

Защитой в ходе судебного следствия были представлены доказательства применения видеосъёмки с участием подозреваемого в ходе проверки его показаний на месте.

По моему убеждению, сокрытие следов пыток на лице подозреваемого подтверждается процессуальным фактом неприменения, положенного по закону технического средств и при производстве опознания подозреваемого потерпевшей.

При проведении этого следственного действия и опознания не было ни цветного фотографирования, ни обязательной видеосъёмки процесса опознания с участием малолетней.

И это всё при том, что при производстве опознания с участием несовершеннолетней процессуальным законом установлено обязательное применение видеосъёмки.

По мнению защиты, следователь пошёл на такое существенное нарушение процессуального закона только ради достижения единственной цели: исключить объективную фиксацию следов телесных повреждений на лице подозреваемого, полученных им в результате пыток.

В то время следователь не мог знать о том, что позднее по заявлению К в рамках доследственной проверки будут получены фактические сведения, отражённые в заключении судебно-медицинской экспертизы о причинении вреда здоровью К и полученных им телесных повреждениях в период времени, когда он находился в статусе подозреваемого.

При дальнейшем расследовании дела, в ходе допросов свидетелей и иных участников следственных действий, тема обнаруженных не лице подозреваемого следов пыток следователем по этой же самой причине не поднималась, вопросы по этому поводу ни перед кем из свидетелей стороны обвинения и перед потерпевшей следователем, естественно, не ставились.

С момента фактического задержания в квартире Немцевой подозреваемый (обвиняемый) неоднократно подвергался как психологическому давлению, так и противоправному физическому воздействию, что запрещено ст. 9 УПК и уголовным законом, карающим за незаконные действия виновных должностных лиц.

Информация о местонахождении улики обвинения в виде ножа, полученная в ходе допросов подсудимого и проверки его показаний на месте, а также со слов оперативных сотрудников, которым подозреваемый якобы добровольно сообщил такую информацию, юридически ничтожна, так как она взята для пользования из ничтожных сведений, содержащихся в протоколах допроса подозреваемого, обвиняемого, а также из протокола проверки показаний подозреваемого на месте, которые оформлялись постфактум, то есть спустя некоторое время после применения пыток и без протокольного указания на применение видео съёмки при проведении проверки показаний на месте.

Общение оперативных работников и подозреваемого происходило без участия защитника по назначению; защитник на такое общение не приглашался; письменного отказа от защитника в деле нет; поэтому сведения из свидетельских показаний оперативных сотрудников сами по себе в принципе ничего не доказывают, так как они однозначно должны быть признаны недопустимыми «доказательствами».

Недопустимы в качестве доказательств по уголовному делу, показания, данные в отсутствие защитника, а равно восстановления содержания таких показаний следователем или судом путём допроса должностных лиц, участвовавших в их получении (пункты 4, 5, 11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2016 № 55 "О судебном приговоре"; пункт 17 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 31.10.1995 № 8 (ред. от 03.03.2015) "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия"; пункт 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19.12.2017 № 51 "О практике применения законодательства при рассмотрении уголовных дел в суде первой инстанции (общий порядок судопроизводства)"; пункт 18 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.06.2015 № 29 "О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве"; Определения Конституционного Суда РФ от 30 января 2020 г. № 199-О и № 198-О; Определение Конституционного Суда РФ от 15 ноября 2007 г. № 924-О-О; Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 6 апреля 2021 г. по делу №5-УД21-25.

В свою очередь, все эти протоколы являются недопустимыми и недостоверными доказательствами также и по подробным основаниям, которые изложены в письменных заметках показаний подсудимого.

Следовательно, обнаружение и последующее протокольное оформление изъятия предметов, недопустимо, так как сведения об их местоположении, получены из недопустимого источника знаний о таком обстоятельстве.

Впрочем, сами по себе изъятые вещи вообще ничего не доказали, а именно не доказали причастность к выполнению подсудимым объективных сторон вменённых составов.

Непосредственных очевидцев вменяемых подсудимому действий нет.

Психофизиологическое исследование с использованием полиграфа к потерпевшей следователем не применялось, попытка проверки правдивости её слов экспертным путём не предпринималась.

Такие исследования не предлагалось пройти и обвиняемому, так как в данном конкретном случае любовь следователей СК к таким аппаратным исследованиям отчего то неожиданно пропала.

В распоряжении обвинителя имеются лишь предварительные сведения, полученные из протоколов допроса свидетелей со слов малолетней девочки (мама, папа, сестра, получившая от неё сообщение, и другие), а также иных лиц, которые не являлись очевидцами события, и не могли описать ни внешность, ни криминальные действия истинного виновника.

Однако представленные суду сведения из протоколов допросов этих свидетелей не доказали причастность к выполнению подсудимым объективных сторон вменённых составов.

А некоторое исследованные сведения доказали факты весомых процессуальных нарушений в следственных действиях, в которых участником была малолетняя потерпевшая.

Что касается свидетелей-оперов, которым подсудимый якобы в доверительной беседе без присутствия защитника сообщил о своей квазипричастности к этим преступлениям, то версия о том, что задержанный мог им выдать дезинформацию в надежде на прекращение с их стороны пыток, следствием не рассматривалась.

Обвинитель представил вам только слова потерпевшей с описанием действий преступника, которые не фиксировались видеосъёмкой с целью дальнейшей судебной проверки этих сведений, не подтверждаются объективными и научно обоснованными экспертными уликовыми фактическими сведениями, которые бы непосредственно и без сомнения указывали бы на причастность (и доказывали бы эту причастность) подсудимого к этим запрещённым уголовным законом действиям.

Обвинитель, несмотря на прямой запрет закона на использование в ходе доказывания и представление недостоверных сведений из недопустимых протоколов (ст. 75 УПК), представил вам и предпринял попытку выдать за допустимые доказательства сведения из показаний малолетней потерпевшей и протокола опознания ею подозреваемого, без видео фиксации этих недопустимых сведений.

Его попытка была основана на незнании существа проанализированных выше сведений, у него не было выбора, и он вынужден был представить эти сведения, которые окончательно разрушили хлипкий фундамент обвинения.

Вопреки процессуальному запрету, он так сделал по той простой причине, что других доказательств в виде фактических сведений из экспертных заключений, могущих без предположений подтвердить версию вступления подсудимого в половую связь с девочкой вагинально и орально, в его распоряжении нет.

Оставшиеся в распоряжении прокурора мнимые сведения, которые он пытался выдать за доказательства причастности и виновности подсудимого, как по отдельности, так и в своей совокупности, являются недостаточными для формулирования логически безупречного и бесспорного вывода о причастности подсудимого к действиям, описанным в обвинении.

Обязанность по устранению сомнений в виновности подсудимого возложена не на суд, а на органы и лица, формирующие и обосновывающие обвинение.

Вышеперечисленные протоколы также являются недопустимыми и недостоверными, оценка этим протоколам следственных действий, составленных при участии малолетней потерпевшей, была дана подсудимым в своих показаниях в судебном заседании и в заявлениях об анализе показаний свидетелей родителей потерпевшей.

Их показаний подсудимого вы услышали, что процессуальные нарушения при оформлении протоколов названных следственных действий таковы, что они исключают возможность повторного опознания потерпевшей подсудимого, в том числе и возможной организации имитационного опознания в судебном заседании; эти нарушения закона следователем исключают постановление приговора без вызова потерпевшей в судебное заседание для её повторного допроса сторонами и судом (с выводом подсудимого на это время из зала судебного заседания), поскольку все протоколы следственных действий с участием малолетней потерпевшей не могут быть признаны допустимыми и достоверными доказательствами, если, как это указано в процессуальном законе, руководствоваться совестью.

На стадии следствия защитником заявлялось мотивированное ходатайство о допросе потерпевшей по вопросам защиты, а также по вопросам организации следователем и производства очной ставки, в ходе которых сторона защиты смогла бы воспользоваться правом на допрос потерпевшей на тех же условиях, что и следователь.

В этом было отказано.

Подсудимый и его защитник в таких следственных действиях не участвовали.

Поэтому все сведения из протоколов допроса потерпевшей должны были признаваться недопустимыми доказательствами, которые прокурор был не вправе представлять с целью их исследования, защита просит суд признать их недопустимыми в том числе и по этой причине, а также и по той, что прокурор отказался отвечать на вопросы защитника, связанные с исследованием фактических обстоятельств дела, в связи с чем подсудимый заявил ему письменный отвод.

Отказался отвечать после того, как защите было отказано в вызове потерпевшей для допроса на стадии судебного следствия.

Задать вопросы бумажным листам защита была не в состоянии.

Защита напрасно надеялась, что прокурор будет работать исключительно с конкретными сведениями, которые могли бы что-либо доказать, или опровергнуть алиби обвиняемого.

Доказывание – это участие сторон и суда именно в исследовании чётких сведений из протокола, а не его полное зачитывание. 

Исследование подразумевает чёткие ответы прокурора на вопросы защиты и суда по каждому представляемому им сведению.

Ни одно сведение, полученное в результате обыска в квартире Немцевой, не доказывает факт причастности подсудимого к предъявленным ему действиям, запрещённым уголовным законом.

На стадии предварительного преследования, в протоколах об ознакомлении с постановлениями о назначении судебных экспертиз защита делала заявление о необходимости предоставления защитнику возможности задать потерпевшей вопросы в ходе проведения очной ставки без визуального наблюдения ею обвиняемого (либо в ходе дополнительного допроса потерпевшей в присутствии защитника обвиняемого).

То есть защита делала заявления о необходимости допроса потерпевшей на тех же условиях, что и следователь. 

Такие же заявления сделал подсудимый, что, в частности, отражено в протоколе от 30.09.2021 г. об ознакомлении с заключением комиссионной экспертизы.

В этом тоже было отказано.

Поэтому для обеспечения председательствующим права подсудимого на справедливое судебное разбирательство, и связанное с этим правом право защиты задавать вопросы потерпевшей без ограничения и на тех же условиях, что и следователь (право защиты на участие в исследовании доказательств обвинения посредством задавания вопросов несовершеннолетней потерпевшей и свидетелям), в интересах правосудия и обеспечения председательствующим состязательности сторон, на основании ст.ст. 15, 243, 244 УПК, в интересах правосудия необходимо принять решение о вызове потерпевшей в судебное заседание для её допроса защитником по процессуальным обстоятельствам производства всех следственных действий с её участием.

В силу ст. 244 УПК защита вправе непосредственно участвовать в исследовании доказательств и задавать вопросы потерпевшей и прокурору, а затем представлять сведения из ответов на заданные вопросы в качестве доказательств защиты.

Подсудимый отрицает факт своей причастности к совершению действий, описанных в утверждениях обвинительного заключения.

Факт обнаружения биологического материала нескольких лиц мужского генетического пола, а не только подсудимого, не смог опровергнуть утверждение подсудимого о совершении этих преступлений другим лицом, а наоборот, его подтверждает.

Если допустить предположение, что потожировой след оставлен подсудимым на манжет резинке куртки, то, следовательно, на его руках не могли быть надеты садовые перчатки, о нахождении в которых на его руках он вымышлено и недостоверно сообщил в своих недопустимых показаниях подозреваемого.

Таким образом, это обстоятельство подтверждает, что его показания в качестве подозреваемого являются вымышленными и мнимыми.

Если в рассуждениях всё же отталкиваться от заявления подозреваемого о том, что он находился в перчатках, то тогда обвинение не сможет без предположений дать объяснение суду, каким образом на рукоятке ножа, по описанию экспертов предположительно и не точно, присутствует его след; и когда, как, и при каких обстоятельствах он там образовался.

Эта важнейшая деталь позволяет убедиться в том, что показания К давал под принуждением для того, чтобы потом коллективный разум организованной группы уполномоченных лиц, состоящей из следователей, смог соотнести их с результатами осмотра места происшествия в овраге, в ходе которого были обнаружены перчатки, медицинская маска и презервативы, на которых впоследствии экспертами при производстве экспертизы вещественных доказательств ни одного следа К не было обнаружено.

Экспертом не указано количество лиц, от которых произошёл смешанный биологический материал.

Биологический материал мужского генетического пола в других следах мог принадлежать кому угодно: ученикам в школе, другу девочки, её любовнику, отцу девочки, молодому человеку её старшей сестры, и так далее. 

Неожиданно полученные результаты экспертного заключения – это доказательство обоснованности возникшего не устранённого сомнения в причастности и виновности в выполнении объективных сторон преступлений.

Это доказательство опровергает предположение стороны обвинения о причастности подсудимого к этим преступлениям.

На представленных на экспертизу «лосинах» потерпевшей (объект № 31) обнаружена кровь человека, установить генетические признаки не представилось возможным ввиду недостаточного количества пригодной для исследования ядерной ДНК.

На недопустимых показаниях допрошенной потерпевшей нет сведений о ранении К, об этом не заявлял и подсудимый в своих ранее данных следователю показаниях.

На представленных на экспертизу объектах №№ 2,3,4,6,10,23,24,25,26,27,28,29,30, 32,33,36, обнаружены следы, содержащие биологический материал, установить генетические признаки которого не представилось возможным ввиду недостаточного количества пригодной для исследования ядерной ДНК.

Таким образом, на объектах под этими номерами, подвергшиеся экспертному исследованию, следов подсудимого не обнаружено.

Если следы К не обнаружены на перчатках, изъятых в ходе осмотра места происшествия, то это означает недостоверность слов малолетней потерпевшей о том, что насильник всегда был в перчатках.

Это обстоятельство также доказывает, до тех пор, пока это утверждение подсудимого не опровергнуто прокурором, что отсутствие следов на садовых перчатках гарантирует отсутствие следов подсудимого на рукояти ножа, что свою очередь опровергает сведения, полученные как от подозреваемого при составлении протоколов с его участием, когда он был подозреваемым, так и сведения, полученные от потерпевшей о том, что в руках преступника был нож, до которого она тоже не дотрагивалась.

Тогда присутствие следов потерпевшей на рукояти ножа вызывает необъяснимое удивление, так как в показаниях девочки не ни слова о том, что она держала нож в руке, или что она вообще к нему прикасалась.

Именно это фактическое обстоятельство заставило экспертов высказать предположение о присутствии следов К на рукояти ножа.

Обвинительный приговор не может быть постановлен на не устранённых противоречиях и предположениях.

Следы растительного происхождения на одежде потерпевшей не доказывают факт криминального физического сексуального контакта между потерпевшей и подсудимым, так эти следы не обнаружены на фрагменте куртки, якобы принадлежащей подсудимому, что доказывает, как отсутствие физического контакта между их одеждами, так и исключает факт соприкосновения обнаруженного фрагмента куртки с землей на этом участке местности.

На мой взгляд, остальные следы для обвинения не имеют значения, так как никто не спорит с тем, что это вещи принадлежат потерпевшей и на них остались следы, которые согласно заключениям экспертиз, подсудимому не принадлежат.

Таким образом, на вещах, принадлежащих девочке, биологических следов, которые бы по генетическим признакам произошли от подозреваемого К, и могли бы без сомнений доказать факты физического соприкосновения и сексуального контакта между ним и потерпевшей, экспертами не обнаружено.

Что касается обнаруженных на одежде Б текстильных волокон, то эти сведения не имеют признака объективной связанности с одеждой или иными вещами обвиняемого, так как эти волокна могли появиться на одежде потерпевшей от соприкосновения её одежды с одеждой любых других лиц мужского генетического пола.

Обвинение утверждает, что две перчатки и другие вещи, в которых К был на месте происшествия, в дальнейшем подозреваемым были сожжены в районе «Машмет» г. Воронежа.

Такое утверждение опровергается фактом обнаружения перчаток на месте происшествия возле трубы в овраге, так как в ходе следственных действий изымались две перчатки, две медицинские маски, презерватив, упаковка от презерватива и трусы; эти вещи были переданы экспертам для производства комплексной судебно-медицинской экспертизы вещественных доказательств на предмет определения на этих вещах потожировых следов, слюны, крови, влагалищного эпителия, спермы, генотипа на них, и определения того, произошли ли они от потерпевшей Б или иного лица.

На этих вещах, следы, принадлежащие подсудимому, не обнаружены.

Факт не обнаружения следов на этих вещах доказывают, что подсудимый непричастен к изнасилованию и насильственным действиям.

Следователем эта логическая неполнота картины не устранена.

В соответствии с ч. 2 ст. 14 УПК РФ бремя опровержения доводов, приводимых обвиняемым в свою защиту от предъявленного обвинения, лежит на стороне обвинения.

Пункт 17 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2016 N 55 "О судебном приговоре" указывает на то, что в силу принципа презумпции невиновности обвинительный приговор суда первой инстанции не может быть основан на предположениях, а все неустранимые сомнения в доказанности обвинения, толкуются в пользу подсудимого.

Это именно такой случай.

Кроме того, приговор не может считаться обоснованным, если обвинение основано исключительно на показаниях лиц, заинтересованных в исходе дела, не подкреплённых другими объективными доказательствами.

Это правило было изложено в Бюллетене ВС СССР. 1957. № 3. С. 6.

Показания свидетелей обвинения, допрошенных на предварительной стадии, данных со слов малолетней потерпевшей, исходя из их содержания, указали на отсутствие сведений, на основе которых можно сделать не предположительный вывод о виновности и причастности подсудимого. 

Эти сведения пусты и бессодержательны.

Их суть состоит в том, что ничего доказать они были не в состоянии.

В данном случае неочевидность не могла иметь доказательного значения для предположительного вывода суда первой инстанции о виновности осужденного, так как сведения из вещественных доказательств и заключений экспертиз, представленные стороной защиты, опровергли обвинительное утверждение об его причастности к обоим преступлениям, за мнимое совершение которых он был необоснованно осужден, т.к. районным судом была допущена судебная ошибка в связи с не исследованием доказательств, представленных стороной защиты, в чём собственно говоря и состоит допущенное судом первой инстанции серьёзное процессуальное нарушение, влекущее отмену обвинительного приговора с постановлением апелляционного оправдательного приговора.

Показания заинтересованных лиц со стороны обвинения (оперов), данные ими якобы со слов подвергнутого пыткам подозреваемого (обвиняемого), не подтвердились сведениями из категоричных выводов экспертных заключений об отсутствии следов К на вещах, на которых могли бы остаться следы изнасилования и насильственного действия сексуального характера.

Согласно заключениям всех экспертиз, ни одного следа К на белье, одежде и других вещах потерпевшей, не выявлено.

Нет и генетических следов Б, которые были бы найдены на одежде К.

Это говорит о том, что их одежды не соприкасались.

И это доказанный факт.

Текстильные ворсинки с описанием их цвета, обнаруженные на одежде потерпевшей, не доказывают факт соприкосновения одежды К с одеждой, потерпевшей при совершении неустановленным лицом преступных действий, описанных следователем.

Пунктом 5 части 1 ст. 73 УПК РФ предусмотрено, что при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию фактические обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния.

руководствуясь ч. 7 ст. 389.13 УПК РФ, ч. 4.2. ст. 389.13 УПК РФ, ст.ст.389.15-389.18 УПК РФ, ст. 389.20 УПК РФ,

ПРОШУ СУД АПЕЛЛЯЦИОННОЙ ИНСТАНЦИИ:

1. Проверить в судебных заседаниях суда апелляционной инстанции все доказательства, представленные стороной защиты, в которых содержатся оправдывающие осужденного сведения по каждому эпизоду необоснованного осуждения (на эти сведения защиты ссылается в тексте апелляционной жалобы, требуя проверить каждое доказательство, представленное защитой в суде первой инстанции, но не опровергнутое государственным обвинителем и не оценённое районным судом надлежащим образом), но которым не была дана оценка в приговоре Левобережного районного суда г. Воронежа;
2. Разрешить по существу и удовлетворить неоднократно заявленные в районном суде ходатайства подсудимого и его защитника о признании доказательств недопустимыми, т.к. судом первой инстанции законное решения по этим ходатайствам так и не было принято, тем самым допущено нарушение права подсудимого на защиту и на справедливое судебное разбирательство. Ходатайство об исключении доказательств не было рассмотрено по итогам предварительного слушания, т.к. формулировка в постановлении о назначении судебного заседания об его отклонении свидетельствует об его фактическом не рассмотрении, доводы защиты в тексте этого постановления не были отвернуты. Ходатайства об исключении доказательств были последовательно заявлены в следующих процессуальных документах стороны защиты: в тексте показаний подсудимого, в тексте отношения защитника к предъявленному подсудимому обвинению, в тексте оправдательного заключения защитника, в тексте прений защитника. Не рассматривая ходатайства защитника суд создал преимущества стороне обвинения, позволив представлять себе недопустимые доказательства. Признать перечисленные в указанных процессуальных документах защиты сведения недопустимыми доказательствами.
3. Приговор Левобережного районного суда г. Воронежа от 28.06.2024 г. в отношении осужденного К отменить; проверить и исследовать доказательства защиты, об исследовании которых заявлены ходатайства в тексте апелляционной жалобы защитника; после апелляционной проверки и исследования всех 30-ти (тридцати) доказательств защиты постановить апелляционный оправдательный приговор по эпизодам его осуждения; признать за оправданным право на реабилитацию.

                                                 

 Защитник Музыря Денис Владимирович