Кассационная жалоба защитника на приговор суда по делу о контрабанде наркотиков
Составление адвокатом в Воронеже кассационных жалоб на вступившие в законную силу приговоры и постановления районных и апелляционных судов в кассационный суд общей юрисдикции:
Пример составленной защитником кассационной жалобы на вступивший в законную силу приговор суда по уголовному делу о контрабанде наркотиков:
Вместе с изучением дела жалоба готовилась около пяти месяцев. В результате изучения жалобы судьей Четвертого кассационного суда общей юрисдикции (г. Краснодар), дело было истребовано для проверки доводов защиты из Адлерского районного суда г. Сочи в порядке выборочной кассации. Жалоба удовлетворена, наказание снижено.
Для понимания размера гонорара по просьбе доверителя готов предъявить ссылки на свои лучшие качественные тексты, использованные при реальной защите по уголовным делам (эти тексты опубликованы и расположены в разделе сайта под названием мыслительные акты адвоката).
Кассационная жалоба защитника по уголовному делу о контрабанде наркотиков
Приговором Адлерского районного суда Краснодарского края от 13.04.2017 г. Г. признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 228 УК РФ и ч. 3 ст. ст. 229.1 УК РФ; ему назначено наказание: - по ч. 2 ст. 228 УК РФ в виде лишения свободы сроком на три года; - по ч. 3 ст. 229.1 УК РФ в виде лишения свободы сроком на десять лет.
В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путём частичного сложения наказания ему окончательно назначено наказание в виде лишения свободы сроком на двенадцать лет, с отбыванием наказания в исправительной колонии строго режима.
14 июня 2017 г. апелляционным определением судебной коллегии апелляционной инстанции по уголовным делам Краснодарского краевого суда приговор Адлерского районного суда г. Сочи Краснодарского края от 15 апреля 2017 г. в отношении Г. оставлен без изменения, а апелляционные жалобы осужденного и его адвокатов – без удовлетворения.
14 июня 2017 г. приговор вступил в законную силу; кассационные жалобы и кассационные представления на приговор в Президиум Краснодарского краевого суда никогда никем не подавались, соответственно, они не направлялись в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации.
Приговор в кассационном порядке обжалуется впервые.
В соответствии с ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ основанием отмены или изменения приговора в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовно-процессуального закона и (или) уголовного закона, повлиявшие на исход дела.
Приговор Адлерского районного суда Краснодарского края от 13 апреля 2017 г. в отношении Г. является незаконным, т.к. он постановлен с существенными нарушениями норм уголовного и уголовно-процессуального закона, повлиявшими на исход дела, в связи со следующими доводами и соображениями стороны защиты:
Обжалование приговора суда в Воронеже
I. Допущенные судом первой инстанции существенные нарушения уголовного закона, повлиявшие на исход уголовного дела в части законности назначенного наказания:
В соответствии с обжалуемым приговором, суд назначил наказание по нижнему пределу санкции каждой статьи: 3 года лишения свободы при назначении наказания по ч. 2 ст. 228 УК РФ и 10 лет лишения свободы при назначении наказания по ч. 3 ст. 229.1 УК РФ, а по совокупности преступлений в соответствии с правилом ч. 3 ст. 69 УК РФ путём частичного сложения наказаний окончательно назначил в виде 12 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строго режима.
Если суд кассационной инстанции согласится с приведёнными ниже доводами жалобы о переквалификации действий осужденного, то в этом случае нижняя граница санкции статьи – это 5 лет при правильном толковании уголовного закона и назначении наказания по ч. 3 ст. 30 ч. 2 ст. 229.1 УК РФ; и менее 3-х лет лишения свободы при правильном толковании уголовного закона и назначении наказания по ч. 1 ст. 228 УК РФ.
Таким образом, при правильном применении уголовного закона, т.е. при уголовно-правовой квалификации действий осужденного по ч. 3 ст. 30 ч. 2 ст. 229.1 УК РФ (покушение на совершение тяжкого преступления) и по ч. 1 ст. 228 УК РФ (преступление небольшой тяжести), суд, по правилам ч. 3 ст. 69 УК РФ, с учётом данных о личности осужденного и установленными им смягчающими наказание обстоятельствами, а также с учётом применённого им математического алгоритма назначения окончательного наказания, вправе был назначить наказание не свыше 7 лет лишения свободы.
II. Суды нижестоящих инстанций допустили существенное нарушение уголовного закона, повлиявшее на исход уголовного дела Г., в части уголовно-правовой квалификации его действий:
Полагаю, что действия Г. необходимо переквалифицировать с ч. 2 ст. 228 УК РФ на ч. 1 ст. 228 УК РФ; с ч. 3 ст. 229.1 УК РФ на ч. 3 ст. 30, ч. 2 ст. 229.1 УК РФ, так как судом первой инстанции было установлено, что часть наркотика, массой 0,52 грамма, была добровольно им выдана в рамках административного личного досмотра, до возбуждения в отношении него уголовного дела, а также до начала производства в отношении него каких-либо следственных действий и иных уголовно-процессуальных действий.
Поэтому законодательного препятствия для применения в отношении обвиняемого пункта 1 Примечания к ст. 228 УК РФ в части добровольной выдачи наркотика, массой 0, 52 грамма, не было.
Частичное освобождение от уголовной ответственности (влекущее уголовно-правовую переквалификацию действий обвиняемого) на основании пункта 1 Примечания к ст. 228 УК РФ в связи с добровольной выдачей одного свёртка наркотика неприменимо лишь при условии, что этот свёрток с наркотиком был бы изъят при задержании лица и при производстве следственных действий по обнаружению и изъятию наркотических средств, веществ или их аналогов, таких растений либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества.
В силу примечания 1 к статье 228 УК РФ освобождение лица от уголовной ответственности за совершение предусмотренного статьёй 228 УК РФ преступления возможно при наличии совокупности двух условий: добровольной сдачи лицом наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, и его активных действий, которые способствовали раскрытию или пресечению преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, изобличению лиц, их совершивших, обнаружению имущества, добытого преступным путём (пункт 19 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15.06.2006 N 14 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами").
Приговором суда первой инстанции и материалами уголовного дела подтверждается, что в отношении Г. 21 июля 2016 г. в период времени с 16 часов 48 минут до 18 часов 00 минут протокол задержания в порядке ст. 91 УПК РФ не составлялся; следственные действия с Г. по обнаружению и изъятию у него наркотика не проводились.
В этот период времени не был составлен и протокол административного задержания, т.к. в нём не отображено время его составления, что свидетельствует о серьёзной юридической ошибке, допущенной при его составлении.
Оба достаточных правовых условий для освобождения Г. от уголовной ответственности по факту добровольной выдачи им части наркотика, массой 0,52 граммов, имели место быть (добровольность и признательные показания в качестве обвиняемого, оглашённые в судебном заседании, и положенные в основу вывода суда о его виновности).
Согласно протоколу судебного заседания от 27.03.2017 г. государственный обвинитель представил в качестве доказательств, подтверждающих обвинение Г. в совершении им обоих преступлений: заключение эксперта № 775-э от 26.07.2016 г. (том № 1 л.д. 47-54); протокол личного досмотра Г. от 21.06.2016 г. (том № 1 л.д. 17-19).
В пункте 3 вывода эксперта указано: «согласно заключению эксперта № 775-Э от 26.07.2017 г. масса наркотического вещества, представленного на экспертизу по материалам дела об административном правонарушении № 2396/А/282816 от 21 июля 2016 г. составляла 0,52 г. и 0, 50 г. (том 1 л.д. 182, 183 – это заключение эксперта № 17/4-4790э от 30.08.2016 г.).
В свою очередь, из материалов дела об административном правонарушении № 2396/А/282816 от 21 июля 2016 г., имеющегося в материалах дела, следует, что осужденный добровольно выдал один свёрток с наркотиком.
Эти доказательства стороны обвинения положены в основу постановленного обвинительного приговора, однако содержание этих доказательств было отражено в тексте судебного акта, вежливо говоря, не совсем аутентично (полностью не раскрыто).
К сожалению, в редакции судьи из представленных обвинением своих доказательств исчезло слово «добровольно», следовательно, имеются обоснованные сомнения в тщательном изучении судом этих доказательств (абз. 4 стр. 6 приговора; предпоследний абзац стр. 7 приговора в части оценки текста экспертизы № 775-Э от 26.07.2016 г.), что указывает на нарушение судом при производстве по уголовному делу требований ч. 3, 4 ст. 7 УПК и ст. ст. 297, 307 УПК.
Между тем, из содержания оглашённого государственным обвинителем в ходе судебного следствия протокола личного досмотра от 21.07.2016 г. буквально усматривается, что Г. добровольно выдал в ходе проведения личного досмотра свёрток массой 0,52 гр. (том № 1 л.д. 17-19).
Согласно пункту 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.04.1996 N 1 "О судебном приговоре" при постановлении приговора должны получить оценку все рассмотренные в судебном заседании доказательства, как подтверждающие выводы суда по вопросам, разрешаемым при постановлении приговора, так и противоречащие этим выводам. Суд в соответствии с требованиями закона должен указать в приговоре, почему одни доказательства признаны им достоверными, а другие отвергнуты.
В приговоре не дана оценка установленному судом факту добровольной выдачи Г. в ходе проведения его личного досмотра свёртка с наркотиком массой 0,52 гр.
По смыслу уголовного закона и сложившейся правоприменительной практике Пункт 1 Примечания к ст. 228 УК РФ не применяется, а лицо не освобождается от уголовной ответственности только в случае его задержания в порядке, предусмотренном ст.ст. 91, 92 УПК РФ.
В отношении Г. протокол задержания в порядке, предусмотренном ст.ст. 91, 92 УПК РФ не составлялся.
Пункт 1 Примечания к ст. 228 УК РФ не содержит указание на процедуру административного задержания как на обстоятельство, устанавливающее нормативный запрет на освобождение от уголовной ответственности.
По смыслу закона закона к таким обстоятельствам относятся (исчерпывающий перечень обстоятельств): задержание в рамках процедуры, установленной нормами УПК; производство непосредственно следственных действий, направленных на отыскание запрещённых к обороту веществ, проводимые с подозреваемым.
В этой связи полагаю необходимым отметить, что из протокола административного задержания от 21.07.2016 г. видно, что в нём не указано время его составления, в том числе по этой причине, на взгляд стороны защиты, говорить о невозможности применения пункта 1 Примечания к ст. 228 УК РФ некорректно (том 1 л.д. 27, 28).
Защита считает, что протоколом об административном правонарушении от 23.07.2017 г. доказано, что Г. добровольно выдал сотрудникам пограничной службы один свёрток с наркотиком, т.к. это юридически значимое обстоятельство прямо в нём зафиксировано (том № 1 л.д. 15), и подтверждено показаниями свидетелей обвинения (понятых), положенными судом в обоснование выводов обвинительного приговора.
Изъятая же другая часть наркотика, массой 0,50 грамма, относится не к крупному, а к значительному размеру, следовательно, действия Г. должны были быть переквалифицированы в сторону смягчения, т.к. эта масса найденного в ходе административного личного досмотра наркотика охватывается квалифицирующим признаком «значительный размер».
Доводы защиты о том, что Г. добровольно выдал часть наркотиков подтверждаются по мнению суда относимыми и допустимыми доказательствами, на которые он сослался в приговоре, установив следующие фактические обстоятельства уголовного дела:
«В дальнейшем, с 16 часов 48 минут до 18 часов 00 минут тех же суток, в ходе проведения контролёром 1 категории 5 опк кпп «Адлер-автодорожный» Службы г. Сочи Пограничного управления ФСБ России по Краснодарскому краю прапорщиком Юрченко Р.С. личного досмотра в отношении Г., он выдал бумажный свёрток белого цвета с наркотическим средством «производное N-метилэфедрон», массой 0,52 грамма, сокрытый в надетом на его правую ногу носке. Далее, в ходе проведения личного досмотра у Г. был изъят бумажный свёрток белого цвета с наркотическим средством «производное N-метилэфедрон», массой 0,50 грамма, сокрытый в надетом на его левую ногу носке. То есть общая масса, изъятого у Г. наркотического средства составила 1,02 грамма».
Доказательства виновности Г., положенные в основу обвинительного приговора:
Оглашённые в судебном заседании его показания в качестве обвиняемого: «…После этого в отношении него был произведён личный досмотр, в ходе которого ему добровольно предложили выдать запрещённые к обороту товары, предметы и вещества. Далее он выдал спрятанный у него в правом носке свёрток белого цвета с наркотиками. Затем, в в процессе проведения личного досмотра у него был найден и изъят ещё один свёрток белого цвета с наркотиком, который он ранее спрятал в левом носке».
Слово «добровольно» выдал свёрток с наркотиком, массой 0,52 грамма, указанное во всех административных протоколах, было убрано следователем из обвинительного заключения, однако суд первой инстанции, несмотря на это, привёл в приговоре показания свидетелей обвинения о добровольности выдачи Г. одного свёртка, положенные им в основу приговора.
Показаниями свидетелей обвинения подтверждены показания Г., данные им в качестве обвиняемого, в которых он подробно пояснил об обстоятельствах проведения в отношении него личного административного досмотра и добровольности выдачи одного свёртка с наркотиком.
Так, свидетель обвинения Караченцев Д.С., допрошенный в судебном заседании, суду пояснил, что 21 июля 2016 г. он участвовал в качестве понятого при проведении личного досмотра подсудимого, сотрудниками пограничной службы Г. было предложено добровольно выдать запрещённые предметы, если таковые имеются.
После чего, Г. достал бумажный свёрток с одетого на его правую ногу носка, объяснив, что это наркотическое средство – «соль».
В ходе личного досмотра Г. был найден другой свёрток, сокрытый в надетом на правую ногу носке.
Свидетель Кучеренко В.В. (второй понятой), допрошенный в судебном заседании суду прямо пояснил, что один свёрток с веществом белого цвета Г. выдал добровольно. Второй свёрток был обнаружен в ходе обыска Г. в носке, одетом на левой ноге подсудимого (выводы суда не соответствуют установленным по уголовному делу обстоятельствам).
Доброшенный в судебном заседании свидетель Юрченко Р.С. (контролёр пограничного отряда КПП «Адлер-автодорожный») суду пояснил, что Г. добровольно выдал один свёрток, который находился в правом, одетом на нём носке.
Второй свёрток с веществом белого цвета был найден в процессе личного досмотра, который находился в левом, одетом на нём носке (выводы суда не соответствуют установленным по уголовному делу обстоятельствам).
Приговором суда вышеперечисленные показания свидетелей обвинения под сомнение не поставлены, однако квалификация действий осужденного дана без учёта этих свидетельских показаний.
Согласно пункту 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.04.1996 N 1 "О судебном приговоре" судам надлежит исходить из того, что обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены.
Несмотря на установленные им факты и обстоятельства, суд, квалифицируя действия Г., неправильно применил нормы уголовного закона, регулирующие освобождения от уголовной ответственности в связи с добровольностью выдачи части наркотика, не дал оценки приведенным выше показаниям свидетелей обвинения, и, как следствие, эти обстоятельства повлияли на исход дела: действия подсудимого не были переквалифицированы с крупного на значительный размер наркотического вещества, являвшегося предметов вменённых преступлений.
В нарушение ст. 307 УПК в приговоре не указано, почему суд не дал юридической оценки доводом подсудимого и его защитников о не пересечении Г. совпадающей таможенной и государственной границы между Россией и Абхазией, тем более, что его позиция подтвердилась показаниями свидетелей обвинения о месте нахождения географического ориентира государственной границы, допрошенных в ходе судебного разбирательства дела.
Показаниями свидетеля Обуховой Д.В. (работника таможни), допрошенной в ходе судебного заседания, установлено, что таможенная граница проходит по границе территории государства, входящего в таможенный союз; суду она пояснила, что граница таможенного союза совпадает с таможенной границей государства.
Защита приходит к мнению, что осужденный не пересекал таможенной или государственной границы между Россией и Абхазией, также и в связи с тем, в силу международного соглашения с Республикой Абхазия таможенная граница совпадает с государственной границей, линия которой проходит по середине моста через р. Псоу между флагами приграничных государств, в то время, как таможенный и пограничный модули соответствующего контроля находятся на территории Российской Федерации, т.е. на значительном расстоянии до указанного географического ориентира.
Приговором суда не установлен факт пересечения осужденным совпадающей таможенной и государственной границы между Россией и Абхазией по географический координатам, установленным Росграницей.
Защита приходит к такому мнению, потому что при рассмотрении дела судами не были учтены иные специальные нормы международного права (непосредственно нормы и дефиниции, содержащиеся в Соглашении между Россией и Абхазией), что повлияло на исход рассмотрения уголовного дела, и, как следствие, привело к неправильной уголовно-правовой квалификации действий осужденного.
Частью 2 ст. 1 УК РФ установлено, что УК основывается на Конституции Российской Федерации и общепризнанных принципах и нормах международного права.
Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора (часть 4 статьи 15 Конституции РФ).
В соответствии со ст. 1 межгосударственного Соглашения между Российской Федерацией и Республикой Абхазия «О сотрудничестве и взаимопомощи в таможенных делах", заключённым в г. Сухуме 16.10.2010, «таможенная граница" – это пределы территории Стороны Соглашения.
Кроме того, судом при квалификации преступления как оконченного, не были учтены географические пределы пункта пропуска через государственную границу Адлер (географические координаты), нормативно установленные Приказом Федерального агентства по обустройству государственной границы Российской Федерации (Росграницы) от 19.04.2013 N 108-ОД "Об открытии автомобильного, пешеходного, грузопассажирского, многостороннего, постоянного пункта пропуска через государственную границу Российской Федерации Адлер (Краснодарский край)", зарегистрированного в Минюсте России 13.05.2013 N 28367.
Учёт данных о географических координатах этого участка государственной границы между России и Абхазией, при вынесении приговора привёл бы к надлежащей уголовно–правовой квалификации действия осужденного, а именно: как покушения на совершение преступления, то есть переквалификации его действия на ч. 3 ст. 30 ч. 2 ст. 229.1 УК РФ.
Кассационное обжалование вступившего в законную силу приговора суда в Воронеже
III. Суды допустили существенные нарушения уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход уголовного дела Г.
Защита полагает, что если в кассационных жалобе, представлении содержится указание на допущенные судом нарушения уголовно-процессуального закона при исследовании или оценке доказательств (например, обоснование приговора недопустимыми доказательствами), повлиявшие на правильность установления судом фактических обстоятельств дела и приведшие к судебной ошибке, такие доводы не должны быть оставлены без проверки суда кассационной инстанции.
В соответствии с ч. 1 ст. 74 УПК доказательствами по уголовному делу являются любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определённом УПК, устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела.
УПК РФ законная процедура личного досмотра не предусмотрена, по этой причине административный протокол о личном досмотре Г. от 21.07.2016 г. (том № 1 л.д. 17-19), а также административный протокол изъятия наркотика у Г. от 21.07.2016 г. (том № 1 л.д. 23-24) в ходе его административного личного досмотра, не могли являться допустимыми доказательствами.
УПК предусмотрено совершенно иное надлежащее процессуальное действие – личный обыск.
В соответствии с ч. 2 ст. 92 УПК РФ в протоколе задержания подозреваемого указываются дата и время составления протокола, дата, время, место, основания и мотивы задержания подозреваемого, результаты его личного обыска и другие обстоятельства его задержания.
Г. в порядке, предусмотренном ст.ст. 91, 92 УПК не задерживался; протокол его задержания в рамках уголовно-процессуальной процедуры не составлялся.
В силу ст. 93 УПК РФ подозреваемый мог быть подвергнут личному обыску в порядке, установленном статьёй 184 УПК.
Статьёй 184 УПК РФ, в частности, установлено: при наличии оснований и в порядке, которые предусмотрены частями 1 и третьей статьи 182 УПК, производится личный обыск подозреваемого, обвиняемого в целях обнаружения и изъятия предметов и документов, могущих иметь значение для уголовного дела. Личный обыск может быть произведён без соответствующего постановления при задержании лица или заключении его под стражу, а также при наличии достаточных оснований полагать, что лицо, находящееся в помещении или ином месте, в котором производится обыск, скрывает при себе предметы или документы, которые могут иметь значение для уголовного дела.
Изучение уголовного дела позволяет достоверно утверждать, что постановления о производстве личного обыска у подозреваемого Г. в материалах уголовного нет; такое постановление уполномоченным УПК лицом не выносилось; судом первой инстанции как доказательство стороны обвинения не исследовалось.
Изъятие двух свёртков наркотика у Г. не являлось результатом оперативно-розыскного мероприятия и (или) не было осуществлено в рамках задержания подозреваемого в совершении преступления, а было произведено в рамках административной процедуры.
Об этом говорят и содержащиеся в указанных протоколах ссылки на нормы КоАП.
Иными словами, изъятое в ходе производства по делу об административном правонарушении наркотическое вещество, не может являться вещественным доказательством по уголовному делу и служить средством доказывания обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК.
Дело в том, что в статье 73 УПК указывается, что установление обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, осуществляется только при производстве по уголовному делу, т.е. после начала проверки сообщения о совершенном преступлении и вынесения уполномоченным лицом постановления о возбуждении уголовного дела.
По этой причине все экспертные исследования в отношении изъятого в ходе производства по делу об административном правонарушении наркотического вещества, включая само наркотическое вещество, не могут быть признаны допустимыми доказательствами в уголовном процессе, т.к. вещество, противоправно полученное вопреки установленной уголовно-процессуальным законом процедуре, не может быть объектов экспертного исследования в рамках деятельности по собиранию доказательств обвинения, которая строго регламентирована вышеназванными нормами УПК РФ.
Следовательно, изъятое в ходе административного личного досмотра наркотическое вещество не может быть доказательством по уголовному делу, поскольку на это прямо указывает пункт 14 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.06.2006 N 14 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами".
Получение вещественного доказательства в рамках административной процедуры для его последующего использования в качестве доказательства вины Г. в уголовном процессе, и последующее собирание производных от него доказательств при доказывании по уголовному делу не предусмотрено ни нормами УПК РФ, ни правовыми позициями Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.06.2006 N 14 "О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» (пункты 13.1. и 14 указанного Постановления).
В этой связи защита считает, что производить изъятие наркотиков путём составления протокола личного досмотра по правилам административного производства с целью последующего уголовного преследования Г., недопустимо также и по следующим основаниям.
Составление протокола по статье 27.7 КоАП РФ в рассматриваемом случае означает констатацию факта совершения административного правонарушения и влечёт возбуждение административного производство по делу об административном правонарушении в порядке, предусмотренном ст. 28.1 КоАП РФ.
Административный протокол по делу об административном правонарушении составлялся только по факту неподчинения законному требованию военнослужащего.
При таких обстоятельствах, суду первой инстанции необходимо было различить и разграничить уголовно-процессуальную деятельность, проводимую до проверки сообщения о совершенном преступлении или на стадии возбуждения уголовного дела, от административной деятельности, осуществляемой на основаниях и в порядке, предусмотренном КоАП РФ.
Действующими нормами права не предусмотрено смешение уголовно-процессуальных и административных процедур, поскольку они имеют совершенно различное отраслевое регулирование.
Следственный осмотр отграничивается от оперативного обследования объектов и административных личного досмотра (ст. 27.7., 27.9. КоАП) и административного осмотра (Ст. 27.8. КоАП), которые не имеют уголовно-процессуальной формы.
Считаю необходимым отметить, что в соответствии со ст. 1.2. КоАП РФ задачами законодательства об административных правонарушениях являются защита личности, охрана прав и свобод человека и гражданина, охрана здоровья граждан, санитарно-эпидемиологического благополучия населения, защита общественной нравственности, охрана окружающей среды, установленного порядка осуществления государственной власти, общественного порядка и общественной безопасности, собственности, защита законных экономических интересов физических и юридических лиц, общества и государства от административных правонарушений, а также предупреждение административных правонарушений.
К задачам законодательства об административных правонарушениях не относится уголовное преследование.
В силу ч. 1 ст. 1 УПК РФ порядок уголовного судопроизводства на территории Российской Федерации устанавливается УПК. Порядок уголовного судопроизводства, установленный УПК, является обязательным для судов, органов прокуратуры, органов предварительного следствия и органов дознания, а также иных участников уголовного судопроизводства (ч. 2 ст. 1 УПК).
Таким образом, административный личный досмотр и административное изъятие вещей и документов являются мерами обеспечения производства по делу об административном правонарушении.
В УПК нет указания на возможность административно-процессуальной деятельности, осуществляемой стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления.
Как установлено материалами уголовного дела, в отношении Г. никаких ОРМ не проводились.
В соответствии с ч. 2 ст. 77 УПК признание обвиняемым своей вины в совершении преступления может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по уголовному делу доказательств.
IV. Иные существенные нарушения процессуального закона:
В соответствии с частью 1 статьи 6 Конвенции «О защите прав человека и основных свобод» каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.
Частью 1 ст. 401.15 УПК РФ предусмотрено, что основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.
В данном случае рассмотрение уголовного дела Г. незаконным составом суда привело к существенным нарушениям уголовно-процессуального закона, которые повлияли на исход уголовного дела, то есть на правильность его разрешения по существу, т.к. не созданный Адлерский районный суд Краснодарского края не был уполномочен делать вывод о виновности осужденного, а также давать юридическую оценку его действиям.
К числу нарушений уголовно-процессуального закона, искажающих саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия, могут быть отнесены, в частности, нарушения, указанные в ст.ст. _______ УПК РФ, а также иные нарушения, которые лишили участников уголовного судопроизводства возможности осуществления гарантированных законом прав на справедливое судебное разбирательство на основе принципа состязательности и равноправия сторон либо существенно ограничили эти права, если такое лишение либо такие ограничения повлияли на законность приговора, определения или постановления суда.
Так, в силу пункта 2 части 2 статьи 389.17 УПК (существенные нарушения уголовно-процессуального закона) являются безусловным основанием отмены или изменения судебного решения является вынесение судом решения незаконным составом суда.
Пунктом 3 ст. 304 УПК (вводная часть приговора) предусмотрено требование, согласно которому, во вводной части приговора указывается наименование суда, постановившего приговор, состав суда.
Во вводной части приговора указано следующее наименование суда – Адлерский районный суд Краснодарского края. В то время как во вводной части приговора правильно следовало указывать такое наименование суда – Адлерский районный суд г. Сочи.
В соответствии с ч. 3 ст. 18 Конституции РФ судебная система Российской Федерации устанавливается Конституцией Российской Федерации и федеральным конституционным законом. Создание чрезвычайных судов не допускается.
Согласно ч. 1 ст. 4 Федерального конституционного закона от 31.12.1996 N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации" правосудие в Российской Федерации осуществляется только судами, учреждёнными в соответствии с Конституцией Российской Федерации и настоящим Федеральным конституционным законом. Создание чрезвычайных судов и судов, не предусмотренных настоящим Федеральным конституционным законом, не допускается.
В силу ч. 3 ст. 21 Федерального конституционного закона от 31.12.1996 N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации" полномочия, порядок образования и деятельности районного суда устанавливаются федеральным конституционным законом.
Согласно ч. 1 ст. 3 Федерального конституционного закона от 07.02.2011 N 1-ФКЗ "О судах общей юрисдикции в Российской Федерации" федеральные суды общей юрисдикции создаются и упраздняются только федеральным законом.
Частью 1 ст. 32 Федерального конституционного закона от 07.02.2011 N 1-ФКЗ "О судах общей юрисдикции в Российской Федерации" установлено, районный суд создаётся федеральным законом в судебном районе, территория которого охватывает территорию одного района, города или иной соответствующей им административно-территориальной единицы субъекта Российской Федерации.
Исторически сложилось так, что 10 февраля 1961 года Адлерский район Краснодарского края была упразднён, а его территория была подчинена Сочинскому горсовету, в связи с чем был образован Адлерский район в составе города Сочи.
Таким образом, Г. был осужден на длительный срок лишения свободы приговором районного суда, не созданного в установленном законом порядке – Адлерского районного суда Краснодарского края.
По этим причинам, после отмены судебных актов уголовное дело Г. должно быть направлено на новое рассмотрение в уполномоченный суд, созданный в соответствии с требованием федерального закона.
Созданным в установленном порядке правомочным судом районного звена с законным составом суда, в который для нового рассмотрения должно быть направлено уголовное дело в отношении Г., является Адлерский районный суд г. Сочи Краснодарского края, а не Адлерский районный суд Краснодарского края.
Согласно Указу Президента РФ судья Шепилов С.В., постановивший приговор, наделялся полномочиями судьи, указанными в ст.ст. 29 и 30 УПК РФ, и назначался в Адлерский районный суд г. Сочи, а не в Адлерский районный суд Краснодарского края.
Указ Президента РФ о наделении судьи Шепилова С.В. полномочиями судьи Адлерского районного суда Краснодарского края не издан.
Кроме того, апелляционная инстанция судебной коллегии по уголовным делам Краснодарского краевого суда оставила в силе приговор суда первой инстанции, постановленный в другой день.
Апелляционным определением судебной коллегии апелляционной инстанции по уголовным делам Краснодарского краевого суда от 14.06.2017 г. оставлен в силе приговор Адлерского районного суда г. Сочи Краснодарского края от 15 апреля 2017 г., в то время как согласно вводной части этого приговора он был постановлен 13 апреля 2017 г. Адлерским районным судом Краснодарского края. Таким образом, апелляционная инстанция оставила без изменения другой судебный акт.
руководствуясь ст.ст. 401.2, 401.4 УПК РФ,
прошу судебную коллегию по уголовным делам
4 кассационного суда общей юрисдикции:
Приговор Адлерского районного суда Краснодарского края от 13 апреля 2017 г. и апелляционное определение судебной коллегии апелляционной инстанции по уголовным делам Краснодарского краевого суда от 14.06.2017 г. в отношении осужденного, 14.05.1983 г.р., изменить:
Внести изменения в обжалуемые судебные акты в части квалификации действий осужденного: переквалифицировать его действия с ч. 2 ст. 228 УК РФ на ч. 1 ст. 228 УК РФ; с ч. 3 ст. 229.1 УК РФ на ч. 3 ст. 30 ч. 2 ст. 229.1 УК РФ;
Снизить назначенное судом первой инстанции наказание до 7-ми лет лишения свободы.
Приложение.
Ордер адвоката
Копия приговора Адлерского районного суда Краснодарского края от 13.04.2017 г.
Копия апелляционного определения судебной коллегии апелляционной инстанции по уголовным делам Краснодарского краевого суда от 14.06.2017 г.
Копия постановления суда Прикубанского районного суда г. Краснодара от 23.01.2019 г.
Защитник Денис Музыря