Отношение защитника к предъявленному обвинению по делу о мошенничестве по ч. 4 ст. 159.2 УК РФ
Для понимания доверителем размера гонорара по его просьбе готов предъявить ссылки на свои лучшие и качественные тексты, примененные в ходе действенной и эффективной защиты по уголовным делам (эти тексты защитника расположены в разделе сайта под названием мыслительные акты адвоката).
Пример работы адвоката по уголовному делу по ч. 4 ст. 159.2 УК РФ. Отношение защитника к предъявленному обвинению по уголовному делу о мошенничестве по ч. 4 ст. 159.2 УК РФ.
Уголовное дело заведомо направлено в суд с существенными нарушениями ст. 220 УПК РФ, то есть с нарушением законодательных требований, предъявляемых к обвинительному заключению.
Полагаю, что уголовное дело имеет существенные процессуальные ошибки; противоречия в юридической оценке действий обвиняемых; отсутствие доказательств умысла каждого из них, подготовки и совершения названными лицами вмененных им так называемых противоправных действий.
В неудачно предпринятой попытке обвинить подсудимых в хищении, неправильно установлен и определен собственник якобы похищенных денежных средств.
Это решающий момент для вывода об отсутствии состава преступления, так как без установления надлежащего собственника денег (потерпевшего от вменяемого мне преступления лица) нельзя вести речь о наличии всех юридических признаков хищения, на основании ст. 8 УК достаточных для вывода о нарушении мною уголовного закона.
Ошибочное определение собственника денег на предварительной стадии расследования влечёт за собой прекращение уголовного дела и уголовного преследования в стадии судебного следствия ввиду отсутствия обязательных признаков хищения, так как собственниками денег являлись физические лица – именные владельцы сертификатов на право владение, пользования и распоряжения средствами материнского капитала, принадлежащими им в силу закона.
Данное обстоятельство само по себе служит основание для возвращения дела прокурору для определения истинного и законного собственника денежных средств (владение, пользование и распоряжение деньгами собственником на основании ст. 209 Гражданского кодекса РФ), и, как следствие, для пересоставления обвинительного заключения в соответствии с требованиями статьи 220 УПК.
В этой связи обвинительный приговор постановить ни коим образом не представляется возможным.
С таким обвинительным заключением суд вправе постановить только оправдательный приговор ввиду того, что группа следователей так и не определила собственника похищенных по их мнению денежных средств.
Следует отметить, что в своё время его правильно определил первый заместитель прокурора области генерал Хромых, отказав в утверждении обвинительного заключения.
Дело в том, что в течение двух лет, группа лиц со стороны предварительных преследователей занималась бессмысленной имитацией обвинительной деятельности, связанной с фабрикацией мнимых доказательств обвинения, и штамповкой под копирку показаний свидетелей, которые, как выяснилось впоследствии, в ходе судебного следствия, дают недостоверные и заученные по указке оперативников показания.
В ходе судебного следствия, в процессе имитационного представления доказательств стороной обвинения, государственный обвинитель ни разу не удосужился объяснить суду и стороне защиты, в чём именно состоит объективная связанность между представляемым им сведениями, и фактическими обстоятельствами, подлежащими установлению и доказыванию им на основании статьи 73 УПК.
Обвинителями зачитывались названия протоколов.
Содержательная часть процессуальных документов до сведения суда не доводилась и не разъяснялась, что именно доказывают те или иные сведения, таким образом доказательства обвинением суду не представлялись.
Смысл оглашаемых документов до суда не доводился, и ему не разъяснялся.
Полагаю, что такое бездействие обвинителя, свидетельствует о фактическом отказе от поддержания государственного обвинения.
В имеющейся у меня версии обвинительного заключения многократно используется уголовно – оскорбительный жаргон с целью придания криминального окраса гражданско-правовой, законной хозяйственной деятельности предприятия.
Этот ход следствия квалифицированному суду должен быть понятен, так как в деле нет абсолютно никаких доказательств действиям, которым придается уголовный оттенок.
Имеется лишь намеренно искажённая в уголовную плоскость правомерная гражданско-правовая деятельность предприятия.
Следствие полагало, что чем чаще они будут прописывать в тексте обвинительного заключения речевые обороты с криминальным привкусом, тем больше мнимость следствия станет походить на реальность.
Такое обвинительное заключение – это неприкрытый плевок в лицо правосудия.
Согласно пункту 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.04.1996 N 1 "О судебном приговоре" судам надлежит исходить из того, что обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены.
В силу ст. 307 УПК в приговоре должна быть дана юридическая оценка всем доводом подсудимого и его защитника.
Начиная с первого абзаца обвинительного заключения, если опустить уголовный жаргон, обвинение, извращая коммерческую деятельность и сам юридический факт создания и регистрации ООО, называет эти действия «сговор, умысел, корысть, незаконное обогащение», жонглируя подобными неуместными дефинициями на протяжении всего текста обвинительного заключения вместо представления доказательств, обвинение говорит, что был умысел на хищение средств Пенсионного Фонда РФ путём обмана и злоупотребления доверием.
В силу пунктов 3, 5 ст. 220 УПК РФ (требования к обвинительному заключению) следствие должно было указать на «существо обвинения, место и время совершения преступления, его способы, мотивы, цели, последствия и другие обстоятельства, имеющие значение для данного уголовного дела», «перечень доказательств, подтверждающих обвинение, и краткое изложение их содержания».
Существо обвинения не содержит доказательств умысла, подготовки, злоупотребления доверием, совершения преступлений и хищения средств у кого бы то ни было.
В обвинительном заключении не приведены доказательства об истинном собственнике денежных средств, якобы похищенных у Пенсионного Фонда.
В заявленном прокурором гражданском иске не содержится нормативное обоснование и доказательства вывода гражданского истца о том, что денежные средства принадлежат по праву собственности Пенсионному Фонду.
Гражданский иск пуст и не обоснован ссылками на нормы закона, позволяющими суду сделать умозаключение о принадлежности денег по праву собственности Пенсионному Фонду.
Группой предварительных преследователей и представителем Пенсионного фонда не представлены аргументы и нормативные документы, могущие опровергнуть утверждение подсудимого о том, что право собственности и, в частности, правомочия по распоряжению денежными средствами, принадлежали исключительно лицам, которые, как собственники, давали в письменной виде указание Пенсионному Фонду на распоряжение принадлежащими им деньгами в соответствии со ст. 209 ГК РФ (содержания права собственности: владение, пользование и распоряжение).
Это одно из основных препятствий к рассмотрению данного уголовного дела в суде, так как потерпевший от работы юридического лица, то есть истинный и законный владелец якобы похищенных денег, неправильно определен органом предварительного расследования.
Если разобраться глубже, то потерпевшего по данному делу вообще нет, и быть не может в силу того, что собственниками средств материнского капитала являются матери – держатели именных сертификатов.
Таким статусом их наделяет Гражданский Кодекс РФ.
Так, в соответствии с частью 1 ст. 209 ГК РФ, определившей содержание права собственности, собственнику принадлежат права владения, пользования и распоряжения своим имуществом.
Никто, кроме держателя сертификата, не вправе распорядиться и использовать средства, выделенные государством по ФЗ № 256 о "материнском капитале" по своему усмотрению, кроме их собственников – матерей.
В данный момент у всех свидетелей уголовного дела имеются все условия для достижения целей ФЗ № 256 о материнском капитале.
Они владеют пригодной для строительства землёй; имеют разрешения на строительства домов, выданное им на 10 лет; получили целевые займы на строительство жилых домов, и могут приступить к строительству в любое время.
Другие свидетели, купившие недвижимость за средства целевого займа, уже выполнили условия ФЗ № 256, и улучшили свои жилищные условия.
Следует отметить, что несмотря на то, что наша организация не имела обязанностей и возможностей для проверки целевого использования полученных средств, предназначавшихся для улучшения жилищных условий наших клиентов, мы предоставили им исчерпывающую информацию о целях использования целевых заёмных средств.
Это отражается во всей нашей деятельности, начиная от первого обращения к нам по телефону, когда клиентам разъяснялись положения ФЗ № 256 о материнском капитале, до каждого подписанного ими документа, включая данными клиентами обязательствами у нотариуса о выделении долей детям в недвижимости приобретённой или построенной ими с участием целевых средств.
Следствие ставит в вину работников компании в зависимость от действий третьих лиц, на действия которых мы не могли влиять, и само придумывает содержание и направленность умыслов заёмщиков, которые по мнению следствия не собираются выполнять обязательства никогда.
Этот вывод следствия абсурден, и не имеет ничего общего с действительностью, так как возможности в реализации своих прав и обязанностей по ФЗ № 256 у матерей – заёмщиков как имелись, так и до сих пор имеются.
Закон № 256 о материнском капитале, где прямо указано, что ПФР является распорядителем средств МК, следствием истолкован умышленно неправильно.
В данной трактовке «распорядитель» — это то лицо, которое получает распоряжения собственника денег и выполняет его.
В частности: ПФ получает распоряжение от государства в виде самого закона № 256 о МК; ПФ получает распоряжение от бюджета РФ вести учёт лиц, имеющих исключительное право собственности на получение и распоряжение средствами МК; ПФ получает письменное распоряжение, выраженное собственниками МК на отправку принадлежащих им собственных денежных средств по усмотрению собственников в соответствии с законом № 256 об МК; ПФ не вправе распоряжаться средствами МК по своему смотрению без согласия собственника денег; ПФ играет роль транзитного звена и распорядителя (выполняющего распоряжение собственника по его заявлению), через который поступившие средства из Бюджета РФ направляются на нужды собственника средств МК – матери ребёнка (детей); ПФ эти денежные средства даже не имеет на своём счету до того момента, как собственник – мать, не распорядится средствами, дав письменное распоряжение ПФ отправить их по своему усмотрению в рамках закона о МК; ПФ не может самостоятельно запросить средства МК у Бюджета РФ.
В свою очередь, бюджет РФ не может их использовать и распоряжаться ими по своему усмотрению, или их не выдать собственнику средств МК, назначенных матерям в определённой конкретной законом сумме, и на определённые законом № 256 о МК цели, то есть Бюджет РФ не может быть собственником этих денежных данных средств в силу ст. 209 ГК РФ, установившей содержание правомочий собственника денежных средств.
В подтверждение моих доводов я сошлюсь на нормы права, подлежащие применению к этому правоотношению, приведу другие доводы и факты, объясняющие противоречия, и указывающие на препятствия рассмотрения данного уголовного дела судом:
Исходя из 256 ФЗ от 29.12.2006 г., а именно: ст. 2 абзац 2, «материнский капитал – это средства, передаваемые в бюджет ПФР на реализацию дополнительных мер гос. поддержки… абзац 3, Государственный сертификат на материнский (семейный) капитал – это именной документ, подтверждающих на дополнительные меры гос. поддержки».
Статья 6. п.п. 3 «Размер материнского (семейного) капитала уменьшается на сумму средств, использованных в результате распоряжения этим капиталом…»
Статья 7. распоряжение средствами материнского (семейного) капитала.
В частности, п.п. 1. лица, получившие право на материнский (семейный) капитал, подают заявление о распоряжении средствами материнского (семейного) капитала. п.п. 3. «Лица, получившие сертификат, могут распоряжаться материнским (семейным) капитала в полном объёме либо по частям…»
Вышеупомянутые нормы права и определения федерального закона № 256, который, в силу ст. 1 настоящего закона, основывается на Конституции и других нормах права, определяет собственника средств материнского (семейного) капитала и его право им владеть, пользоваться и распоряжаться.
Это взаимосвязано и согласуется с правомочиями собственника, определенными ст. 209 ГК РФ.
Согласно Положению о Пенсионном Фонде РФ от 27.12.91 № 2122-1, а именно п.п. 1: «ПФР является самостоятельным финансово - кредитным учреждением…», п.п. 2 «ПФР и его денежные средства находятся в гос. собственности РФ.
Денежные средства ПФР не входят в состав бюджетов, других фондов…», п.п. 4 «средства ПФР формируются за счёт страховых взносов»; п.п. 12 предприятия, организации, учреждения, в том числе банки, обязаны представлять необходимые сведения относящиеся к деятельности ПФР.
Из содержания и смыслов этого правового акта следует, что средства, которые собирает ПФР, исключительно, из страховых и других обязательных выплат физ. и юр. лиц идут на цели, установленные данным Положением, и не назначает ПФР собственником средств направленных на поддержку семей по 256 ФЗ РФ.
Так же данное положение даёт право ПФР запрашивать у организаций всех форм собственности все необходимые документы для осуществления своей деятельности.
Из Положения понятно, что ПФР отдельное самостоятельное юридическое лицо, следовательно, гражданский иск ПФР может подавать от своего лица и только в пользу своего бюджета, а не бюджета РФ.
Понимая описанное выше положение, ПФ РФ через своего представителя на стадии следствия дал на допросе показания, в соответствии с которыми подтвердил и правильно истолковал положение закона № 256 о МК о том, что право распоряжаться и использовать денежные средства как частично, так и в полном объёме принадлежит исключительно держателям сертификатов МК (том 27, листы 120 – 126).
Пенсионный Фонд в лице его представителя не обратился с самостоятельным заявлением о хищении средств, ни обосновал и не конкретизировал сумму похищенных средств, не представил какие-либо документы, подтверждающие право собственности на приписываемые следствием похищенные денежные средства, не подтвердил факты якобы состоявшихся хищений, не подтвердил утверждение следствия о мнимом факте нарушения закона.
Одним словом, никаких подтверждений и доказательств о преступлении, собственнике, ущербе, сумме ущерба, потерпевшем, представлено не было ни следствием, ни представителем ПФ РФ.
Более того, следствие определилось с потерпевшим спустя год следствия.
Сам же ПФ РФ никогда не подавал иски в гражданском порядке к нашей организации и не обращался в МВД с заявлениями о неправомерных действия нашей компании, то есть полагал, что никаких хищений не было.
Позиция обвинения основана на неправильном толковании норм материального права, что является существенным нарушением закона, могущим повлиять на исход дела.
Каждая по эпизодная сделка, с конкретным свидетелем обвинения, носила исключительно возмездный характер, что следует из буквального толкования конкретного договора займа, и иных документов, которые будут представлены подсудимым и его защитниками в качестве доказательств.
В силу примечания к статье 158 УК РФ под хищением понимается безвозмездное изъятие имущества у собственника.
Признак безвозмездности каждого договора займа обвинением не описан в обвинительном заключении.
И не мог быть описан ввиду буквального содержания текстов этих возмездных сделок.
Следовательно, отсутствуют законные основания для имеющихся в обвинительном заключении утверждений стороны обвинения о хищениях, или попытках хищения денежных средств.
Используемый на следствии термин «формальный договор», в данном случае является показателем юридической безграмотности следствия, поскольку не один из актов, являющихся источниками гражданского законодательства, таких терминов и определений не содержит.
Мнимая сделка ничтожна в силу закона и без признания её таковой судом, однако оценку этому юридически значимому обстоятельству может дать только суд, который рассматривает спор в порядке гражданского судопроизводства с участием сторон каждой конкретной сделки.
Сторонами этих сделок с одной стороны были собственники денег (владельцы сертификатов), и только они в силу закона вправе были принимать решения о распоряжении принадлежащими им по праву собственности средствами, давая поручения о распоряжении этими средствами пенсионному фонду.
Ни федеральный бюджет, ни пенсионный фонд, действовавший как исполнитель распоряжения собственников денег - владелиц сертификатов на материнский капитал, не являлись собственниками этих денег, поскольку без распоряжения владелиц сертификатов не вправе были самостоятельно ими распоряжаться по своему усмотрению.
Каждый из договоров считается исполненным сторонами по возмездной сделке надлежащим образом и в соответствии со статьей 309 ГК РФ.
Свидетелями обвинения гражданские иски к ООО никогда не предъявлялись, соответственно, отсутствуют решения судов по этим искам.
Мне так же не понятно, каким образом следствие и государственный обвинитель решили, что за перечисленные средства в адрес КПК, ответственность должен нести подсудимый, который никаким юридическим образом не имеет отношение к данной организации?
Ответчик не является учредителем, директором, либо членом кооператива, не имеет договоров о сотрудничестве, и тем более доступа к расчётному счёту и к распределению прибыли КПК «Ваш Капитал».
Ни в уголовном деле, ни в иске нет документов, подтверждающих связь подсудимого с этой организацией, тем более отношение к её расчётному счёту.
В обвинительном заключении не имеется утверждения о наличии у подсудимых возможности распоряжаться денежными средствами, находившимися на расчётных счетах КПК «Ваш Капитал».
В данном сфабрикованном, статистическом и заказном уголовном деле, прослеживается преступная безграмотность и безнаказанность лиц его ведших.
Описанные следствием действия не имеют состава преступления.
И не имеет перспективы, что не однократно, заявлялось одним из руководителей отдела ГСУ.
Преступность действий бывших работников ГСУ подтверждается возбужденными уголовными делами на руководящих сотрудником ГСУ, и уволенными руководителями по Указу Президента РФ.
Безграмотный характер обвинения с частым использованием слов уголовного жаргона, без указания на факты или доказательства, коих и не может быть по данному сфабрикованному уголовному делу, мы можем наблюдать из текста обвинительного заключения касаемо причин и «доказательств» причастия обвиняемого к КПК»:
- «наладили доверительные отношения с руководителем указанной организации Л, не осведомлённым об их преступных намерениях, для быстрой проверки предоставленных документов на получение займов и дачи согласий на их выдачу» (а какие должны быть отношения между контрагентами, не доверительные?; остальное - это искаженный и не обоснованный вывод следствия);
– «организовали оформление доверенности от имени КПК на имя Н., дающее ему право заключать договоры займа от имени указанной организации…» (доверенности не было, договоры проверялись и заключались в КПК);
– «подыскали помещение для офиса КПК …» (КПК сам себе «подыскивает» офисы, искажённый вывод следствия);
«…для создания искусственных условий… посредством заключения мнимых договоров купли-продажи с лицами, владеющими материнским капиталом, приобрели на имя М. земельные участки… заведомо непригодные для улучшения жилищных условий…»
В тоже время термин мнимости из ГК гласит, что при мнимой сделке не должно наступить никаких правовых последствий, однако, это не так, и снова вывод следствия заведомо ложный.
Участки пригодны, доказательств о непригодности, кроме голословного утверждения следствия, не подтверждённого доказательствами, нет.
Натянутый преступный характер на законную хозяйственную деятельность, создание мнимой-извращенной реальности для формирования ложного понимания реальных событий судом, вот чем занималось следствие в течении двух лет, ведя данное сфабрикованное уголовное дело.
Допустим, что иск был бы подан в гражданском порядке с этим же основанием, то как бы в этом случае подсудимый мог быть ответчиком за действие КПК?
Процедура подачи заявления о распоряжении и возмещение ипотечного займа проходит в соответствии со строгим регламентом, установленным ст. 8, 256 ФЗ, Положением о Пенсионном Фонде РФ от 27.12.91 №2122-1 п.п. 12 из которой следует, что ПФР наделён правом истребовать подтверждающие данные из всех соответствующих органов и организаций для проверки подающихся владелицами сертификатов документов.
Так же ПФР не утрачивается это право и в случае проверки целевого использования денежных средств.
Проверка силами ПФ на предмет целевого использования средств материнского капитала по всем 14 эпизодам, вменяемых как ущерб, после принятия решения о перечислении денежных средств, принадлежащих владелицам сертификатов, не проводилась.
Пенсионный Фонд всё устраивало.
В основу рассуждений, положенных в фундамент обвинения, следствие кладёт тезис о мнимости всех сделок, не подкрепляя этот довод вступившими в законную силу решениями судов, принятых в рамках гражданского судопроизводства.
Ссылаясь на мнимость сделок, обвинение юридически соглашается с тем, что данные правоотношения охватываются и регулируются гражданским законодательством, т.к. в соответствии с пунктом 1 статьи 170 ГК РФ мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна.
То есть, по логике самого же следствия, стороны должны быть возвращены в первоначальное положение в порядке гражданской реституции: часть денег якобы переданных владельцами сертификатов членам «организованной группы» должны быть возвращены их собственникам, а именно свидетелем обвинения, в рамках гражданского законодательства, напрямую урегулировавшее данное правоотношение.
Дело в том, что иски по этим основаниям свидетели обвинения к обвиняемым не предъявляли.
Тогда возникает резонный вопрос, а причём здесь пенсионный фонд, которому в этом деле отведена роль потерпевшей стороны.
Такие выводы можно сделать на основании п.п. 3, 3 и 4 ст. 166 ГК РФ, п. 78 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25.
Сделки были исполнены, что подтверждается финансовыми документами, на которые ссылается сама сторона обвинения.
Эти документы будут представлены в качестве доказательств подсудимого и его защитников.
Пунктом 1 Постановления Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 N 16 "О свободе договора и её пределах" закреплены следующие общеобязательные правовые позиции: в соответствии с пунктом 2 статьи 1 и статьёй 421 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) граждане и юридические лица свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора; согласно пункту 4 ст. 421 ГК РФ условия договора определяются по усмотрению сторон, кроме случаев, когда содержание соответствующего условия предписано обязательными для сторон правилами, установленными законом или иными правовыми актами (императивными нормами), действующими в момент его заключения (статья 422 ГК РФ).
Положения Гражданского кодекса Российской Федерации, законов и иных актов, содержащих нормы гражданского права (статья 3 ГК РФ), подлежат истолкованию в системной взаимосвязи с основными началами гражданского законодательства, закреплёнными в статье 1 ГК РФ.
При определении того, был ли между сторонами заключён договор, каким является содержание его условий, и как они соотносятся между собой, совпадает ли волеизъявление сторон с их действительной общей волей, а также является ли договор мнимой или притворной сделкой, суду необходимо применить правила толкования договора, установленные статьёй 431 Гражданского кодекса Российской Федерации.
Согласно указанной статье Гражданского кодекса Российской Федерации при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений.
Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путём сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.
Таким образом, основной способ толкования условий возмездных договоров займа состоит в выяснении буквального значения содержащихся в этих возмездных договорах слов и выражений, а не вольная интерпретация его условий органом предварительного расследования, подменившим собой правосудие в форме гражданского судопроизводства.
Предварительным следствием не учтено, что свидетели обвинения, незаконно не привлечённые к уголовной ответственности, являлись собственниками денежных средств с момента выдачи каждому из них государственного сертификата на материнский (семейный) капитал.
Согласно действующему законодательству, с момента выдачи сертификата каждому свидетелю обвинения, государство перестаёт быть собственником суммы в размере 433 026,00 рублей.
Деньги, принадлежащие по праву собственности каждому из свидетелей обвинения, нельзя похитить лично у себя.
В том числе и по этой причине фабула обвинения является абсурдной.
Поэтому пенсионный фонд не может быть потерпевшим по данному уголовному делу, и это причина, препятствующая рассмотрению уголовного дела в суде.