Отношение защитника к предъявленному обвинению по ч. 4 ст. 131 УК и ч. 4 ст. 132 УК

 

 

Новое фото на сайта № 3Фото на сайтГрамлта

 

Образец выступления с письменным изложением отношения защитника подсудимого к предъявленному ему обвинению по ч. 4  ст. 131 УК и ч. 4  ст. 132 УК (в порядке ч. 2 ст. 273 УПК РФ)

Для понимания доверителем размера гонорара по его просьбе готов предъявить ссылки на свои лучшие и качественные тексты, примененные в ходе действенной и эффективной защиты по уголовным делам (эти тексты защитника опубликованы и расположены в разделе сайта под названием мыслительные акты адвоката).

Написать в WhatsApp

Обвинение, предъявленное по ч. 1 ст. 314 УК РФ, подсудимый признал и с ним согласился, поэтому я не буду останавливаться на этом эпизоде.

В деле имеется видео с телефона потерпевшей, снятое ею сразу после того, как она пришла домой после случившегося.

Она не позвонила родственникам и не рассказала о случившемся.

Вместо этого она решила заняться производством видео, в котором рассказала, что в этом районе ходит насильник, который насилует детей.

Она это рассказала до общения со следователями и другими лицами.

Но на видео она не рассказала о ноже и цвете его рукояти.

Не рассказала она на видео и о способах совершённых в отношении неё преступлений.

Не описала она на видео внешность преступника и другие детали встречи с ним.

Потом появились следователи.

Классный руководитель показания следствию о характере девочки не давала; не давала она показаний и о том, с кем  дружит из мальчиков. 

Понятное дело: такие вопросы следствию не интересны, так как к этому времени в узком кругу причастных к следственной тайне лиц уже была озвучена всех устраивающая изначальная оперативно-поисковая версия, преобразованная следователем в удобное для них следственное видение обстоятельств дела.

Придерживаясь изначальной оперативно-поисковой версии, вопросы девочке, её классному руководителю, её маме об её половой жизни и взаимоотношениях с мальчиками в школе или на стороне, следователь скромно не задавал.

Предъявленное обвинение с утверждениями о совершении подсудимым названных прокурором преступлений в отношении малолетней потерпевшей фактологически не мотивированно, и по этой причине стороне защиты непонятно. 

В обвинительном заключении (как и в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого), вопреки п. 3 ч. 1 ст. 220 УПК, не указан мотив вмененных ему действий, тем самым существенно нарушено право обвиняемого знать, от чего именно следует защищаться в связи с допущенным нарушением при составлении обвинительного заключения. 

В ходе исследования предварительных сведений, содержащихся в материалах дела, защитой не обнаружены факты, указывающие на причастность подсудимого к преступлениям против половой неприкосновенности и половой свободы личности, следовательно, делать вывод о доказанности обвинительных утверждений и подтверждении названных утверждений обвинителя фактами, могущими свидетельствовать о совершении подсудимым действий, запрещённых уголовным законом, не представляется возможным. 

Защита докажет, что подсудимый не причастен к совершению предъявленных ему преступлений.

Обвинительные утверждения прокурора основаны лишь на первоначальных признаниях подсудимого (которых недостаточно для вынесения обвинительного приговора), а также исключительного на противоречивых предположениях.

Подробные сведения о судьбе подсудимого содержатся в заключении комиссии экспертов стационарной комплексной судебной сексолого-психолого-психиатрической экспертизы № 620 от 10 августа 2021 г. (том 1 л.д.179-182), эти сведения я представлю в качестве доказательств защиты, а в своём отношении к предъявленному обвинению сообщу о них в сокращённом варианте:

Общий срок, проведенный У. в местах лишения свободы, составляет 11 лет. 

Раньше он осуждался за кражи и угоны автомобилей; но один раз за то, что отказался женщине платить деньги за секс (после регулярных бесплатных встреч с нею) несмотря на её требования, что послужило причиной его оговора с её стороны и дальнейшего осуждения за изнасилование, которое он не совершал, так как секс с ней был по согласию.

В любом случае это был секс с совершеннолетней женщиной.

Согласно сведениям из заключения стационарной психиатрической экспертизы, У. признан психически здоровым и вменяемым человеком, у которого нет мотивов и целей вступления в половую связь с малолетними девочками, а с учётом его опыта нахождения в местах лишения свободы, полагаю, что у него не могла возникнуть даже мысль совершить то, что в чём его обвиняют (его тюремный опыт не позволил бы ему пойти на совершение этих действий).

Эти сведения подтверждены фактическими данными из заключения эксперта психиатра-сексолога, членом экспертной комиссии: у У. не обнаружены отклонения в сексуальной сфере, в том числе у него не выявлены клинические признаки расстройств сексуального предпочтения; сексолог обнаружила у него гетеросексуальную направленность полового влечения, о чём свидетельствует динамика его половой жизни, заключающаяся в поддержании платонических и эротико-сексуальных отношений с женщинами молодого и зрелого возрастов, проявляющихся регулярными, в том числе эксцессивными (то есть чрезмерными) полноценными половыми контактами с партнёршами указанного возраста, сопровождающимися достаточной эрекцией и физиологической разрядкой в виде эякуляции и оргазма.

Поэтому обвинительное утверждение о том, что У. преследовал цель удовлетворить свои половые потребности в извращенной форме, а потому у него возник и сформировался преступный умысел, направленный на изнасилование и совершение иных действий сексуального характера в отношении малолетней, опровергается этим экспертным сведением, и не находится с ним в состоянии объективной связанности.

Подсудимый не мог преследовать названную цель, так как у него, как это выяснилось, не было мотива её ставить и реализовывать.

Это экспертное сведение также опровергает полученные под пытками данные из показаний У. на досудебной стадии.

Защита заявляет, что именно это экспертное сведение о факте поддержания У. платонических и эротико-сексуальных отношений с женщинами молодого и зрелого возрастов, а не с малолетними детьми, привело к отсутствию в обвинительном заключении указания на мотив совершения им названных преступных действий. 

Без описанного в обвинении мотива дело рассматривать нельзя, так как мотив преступления — это основанные на существующих у лица потребностях и интересах факторы, которые обуславливают выбор лицом преступного варианта поведения.

А это не выяснено и не опровергнуто. Доказательств обратного следователем не представлено.

В судебном следствии выяснится, что аномальное сексуальное поведение в сексуальной жизни У. никогда не происходило, так как он жил в семьях женщин, с которыми проживали их малолетние дети (включая малолетних девочек). Из этих женщин, допрошенных следователем, никто и никогда не замечал за ним нездоровый интересах к их детям; эти дети ни разу не сообщали своим мамам о каких-либо нездоровых отклонениях в поведении У.

Названные факты собраны следователем, и по своей сути они относятся к доказательствам защиты. Эти фактические сведения защита представит в качестве своих доказательств, обосновывающих отсутствие у подсудимого мотива и цели.

Пунктом 20 статьи 5 УПК определено, что непричастность – это неустановленная причастность либо установленная непричастность лица к совершению преступления.

В материалах дела нет непротиворечивых, допустимых, достоверных и достаточных доказательств, позволяющих без сомнения судить о причастности подсудимого к криминальным действиям (выполнении им объективных сторон предъявленных ему преступлений), описанным в обвинении. 

Защитой будут представлены технически подтверждённые объективные сведения, опровергающие утверждение обвинения о нахождении У. на месте преступления, совершённым неустановленным лицом.

Прокурор не сможет представить суду сведения об отсутствии вблизи места происшествия в микрорайоне ____ г. Воронежа базовой станции сотовой связи, так как таких данных в деле нет. 

В ходе непосредственного допроса несовершеннолетней в стадии судебного следствия вы узнаете, что из школы она вышла с телефоном; затем пришла домой и на этот телефон записала видео, в котором она не стала описывать: внешность предполагаемого преступника, не описывает цвет рукояти ножа; не говорит о том, что её тело и одежда соприкасались с ножом, не описывает способы совершённых в отношении неё действий.

Зная, что у У. с собой был телефон, следователь не обратился в суд за постановлением об истребовании у оператора сотовой связи информации о детализации соединений абонентского номера её мобильного телефона. 

Соответственно, следователь не стал подшивать к делу информацию, которая бы ясно указала бы на время и место привязки телефона потерпевшей к ближайшей базовой станции сотового оператора её абонентского номера.

По этой причине вы прямо сейчас имеете в своём распоряжении не устранённое следователем сомнение по вопросу времени и места нахождении потерпевшей в описанный следователем период; по причине отсутствия таких сведений невозможно проверить сведения из её показаний на предмет их достоверности.   

Неспроста на предварительном слушании я требовал направить судебное решение (запрос) об истребовании информации о входящих и исходящих соединениях, включая данные о трафике входящих и исходящих смс и сообщений в мессенджерах вместе с текстовым содержанием этих сообщений между абонентами и абонентскими устройствами, оператору сотовой связи, обслуживающему телефон потерпевшей У., за период времени с 00-00 часов 01 января 2021 г. по 04 февраля 24-00 часов включительно.

Формулировка предъявленного обвинения затрагивает период времени, начиная с 01 января 2021 г. по 29 января 2021 г. включительно. 

Кроме показаний самой несовершеннолетней У. объективных технических данных, с помощью которых можно было бы проверить её слова о месте нахождения в указанный следствием временной период, а именно:  29.01.2021 г. с 13 часов 00 минут до 13 часов 26 минут в овраге, разделяющим школу и её дом, в материалах дела нет. 

В этой связи защита вправе утверждать, что следователь намеренно утаил эту информацию от суда, чтобы следственное видение обстоятельств дела не было разрушено этой информацией.

Это доказательство будет представлено защитой и исследовано. 

Потерпевшая не допрашивалась следователем по вопросам о том, дружит ли она с ровесниками мужского пола.

Из фактических данных, содержащих информацию о соединениях телефона обвиняемого, вы узнаете о том, что подсудимый не находился в __ г. Воронежа в период времени с 11 часов 41 минута (базовая станция, расположенная в с. Н.Усмань) до 19 часов 33 минут (базовая станция, расположенная в г. Воронежа по ул. Волго-Донская, д. 4, вопреки утверждению  обвинения о дате и времени совершения предполагаемого преступления, что, в частности, объективно доказывает факт его самооговора под пытками при допросе в качестве подозреваемого; в этом протоколе нет сведений о том, что У. выключал телефон или изымал из него сим карту (том № 2 л.д. 164-166, л.д. 167).

Я представлю вам доказательства о том, что обвинением не собраны, и не могут быть представлены суду сведения, достаточные для вывода о причастности подсудимого к этим преступлениям.

На всех объектах, изъятых в ходе многочисленных осмотров (дома у девочки, дома у З., с которой сожительствовал подсудимый, на месте происшествия (медицинская маска, две перчатки строительные, презерватив), в районе костра и т.п.), и которые в последующем были подвергнуты экспертным исследованиям, не обнаружены ДНК следы, которые бы принадлежали У. пообъектно: под ногтевым содержимым, потожировым следам, крове, сперме и прочее.

В частности, защитой будут представлены оправдывающие подсудимого фактические научно обоснованные данные, содержащиеся в выводах следующих экспертных заключений, подробные сведения из которых я представлю суду тогда, когда наступит очередь защиты представлять доказательства в соответствии со следующим сводным реестром моих доказательств:

1) Оправдывающие сведения из заключения экспертов 488/489/490/209Б от 12 февраля 2021 г.: обвинение будет вас убеждать, что они доказывают причастность подсудимого к преступлению. Но если их исследовать внимательно, то окажется, что это совсем не так. Это сведение относится к изучению объекта № 9, то есть левого рукава манжет резинки куртки потерпевшей.  Дело в том, что в исследовательской части данного экспертного заключения в последнем абзаце на л.д. 12 буквально написано, что пробы ДНК, выделенные из следов (№№ 1-38), то есть и из следа № 9 (резинки манжеты левого рукава куртки девочки) в процессе исследования израсходованы полностью. 

Поэтому последующая ссылка на сведения из Справки о результатах проверки объекта по федеральной базе данных генетической идентификации «Ксенон-2» № 635 от 12 февраля 2021 г. на генетические признаки смешанных следов, выделенные при производстве этой экспертизы, является недопустимой и недостоверной, так как в ходе экспертного исследования 488/489/490/209Б от 12.02.21 г. они были израсходованы полностью при производстве данной экспертизы. 

В этой экспертизе отсутствуют сведения о выделении генетических признаков смешанных следов, обнаруженных на объекте № 9, для их дальнейшего направления для проверки по федеральной базе данных генетической идентификации.

Оправдывающее подсудимого сведение из справки о результатах проверки объекта по федеральной базе данных генетической идентификации «Ксенон-2» № 635 от 12 февраля 2021 г. содержатся сведения о том, что установлено вероятное совпадение с генетическим профилем __ ; в этой справке не могло быть установлено даже предположение, поскольку что пробы ДНК, выделенные из следов (№№ 1-38), то есть и из следа № 9 (резинки манжеты левого рукава куртки девочки) в процессе исследования израсходованы полностью. 

– (т. 3 л.д. 39)

Это означает, что на вероятном совпадении, то есть на предположении не может быть постановлен обвинительный приговор.

Других следов, которые принадлежали бы подсудимому, в результате исследования иных многочисленных предметов, объективно этим экспертным заключением не установлено.  (том № 3 л.д. 5-38). 

Странность появления этого вероятного, предположительного совпадения обуславливается также отсутствием объективной связанности этого предположения со следующими фактическими данными, которые защита представит в качестве своих доказательств:

Дело в том, что своих объяснениях по горячим следам от 29.01.21 г. девочка заявила о том, что: «мужчина за мою одежду, по-моему, руками не брался; он вообще меня руками не трогал»; нож она описала как обычный кухонный нож с черной пластиковой рукояткой; рукоятка короче, чем лезвие (т. 1 л.д. 105).

Вы узнаете, что сведения из протокола допроса потерпевшей У. опровергают данные об исследованном объекте № 9 (смешанного следа, обнаруженного на левом рукаве куртки девочки): согласно её показаниям, мужчина схватил её за правую руку, а дальше к ней руками не прикасался.

Утверждение потерпевшей о том, что мужчина во время изнасилования и насильственных действий сексуального характера не трогал её руками само по себе вызывает сомнение в достоверности её показаний.

В этих показаниях она не описывает цвет рукоятки ножа и длину его клинка по отношению к ручке; рассказывает, что мужчина был в садовых перчатках голубого цвета, без резины на ладошках, и что он был в белой медицинской маске; она рассказала, что с собой у неё был сотовый телефон Хонор (т. 1 л.д. 205).

При этом следователь по странному стечению обстоятельств не уточнил у неё либо у её родителей информацию (во всяком случае под протокол) об абонентском номере сотового телефона, который был у девочки с собой во время рассматриваемого случая, тем самым допустил существенное нарушение ст. 6 УПК, определяющей смыслы уголовного судопроизводства.

В этих показаниях девочка не говорит, что мужчина снимал перчатки, но при этом указывает, что нож он держал в правой руке. 

Если мужчина не снимал перчатки в процессе противоправных действий в отношении У., то по правилам логики, на изъятых в ходе осмотра места происшествия перчатках должны были быть обнаружены ДНК следы подсудимого.

Но, согласно заключениям экспертиз, ДНК следы подсудимого на обнаруженных и изъятых перчатках обнаружены не были. 

Зато на них были обнаружены ДНК следы других неустановленных следствием мужчин.

Если истинный виновник, со слов девочки, был в голубых садовых перчатках, не прорезиненных в районе ладоней, то на объекте № 9 не мог быть обнаружен даже вероятностно-предположительный след, так как следствием не установлен механизм того, каким именно образом, и при каких условиях этот неустановленный мужчина надевал перчатки. (протокол осмотра местности в районе оврага и трубы от 31.01.2021 г. т. 1 л.д. 94).

Показания У. о полностью голубом цвете садовых перчаток (не прорезиненных в районе ладоней) объективно противоречат полученным под пытками показаниям У. о белом цвете перчаток, которые были прорезинены в районе ладоней.

Если вы поверите девочке, то получится, что подсудимый У. дал вымышленные признательные показания. 

Тогда получится, что недостоверность его показаний об этой важной информации ставит под сомнение достоверность всех сообщенных им сведений в показаниях, данных им под пытками в качестве подозреваемого и обвиняемого (л.д. 18-24; 21-23 – протокол допроса в качестве подозреваемого). 

Если предположить, что У. в качестве подозреваемого дал достоверные показания, то согласно сведениям из этого протокола, на его руках были перчатки серого цвета с синими прорезиненными ладонями, а не голубого цвета и не с не прорезиненными ладонями согласно сведениям из протокола допроса потерпевшей.

И в этом протоколе нет сведений о том, что подсудимый выключал свой телефон, либо вынимал из него сим карту. 

Согласно полученным под пытками показаниями он якобы оставил свой телефон в автомобиле, который якобы он припарковал непосредственно в микрорайоне __.

Отсутствие каких-либо фактических данных о выключении У. телефона, с учетом наличия аппаратных фактических данных биллинга его телефона, объективно и без предположений подтверждает его нахождение в другом неизвестном следствию месте.

На найденном при осмотре места происшествия презервативе следы ДНК потерпевшей и подсудимого не обнаружены, что объективно не подтверждает утверждение о причастности к выполнению подсудимым объективной стороны изнасилования.

Если по словам девочки истинный виновник был в белой медицинской маске, то тогда нет объяснения тому, как на обнаруженной на месте происшествия маске не были обнаружены ДНК следы У., учитывая показания девочки о том, что мужчина всё это время находился в маске (протокол осмотра местности в районе оврага и трубы от 31.01.2021 г. т. 1 л.д. 94).

В своем допросе перед проведением опознания по вопросу о признаках внешности преступника, по которым она сможет его опознать, У. следователь не задавал вопросы о том, сможет ли она опознать мужчину по перчаткам и медицинской маске (т. 1 л.д. 40-42).

В деле нет данных о предоставлении этих предметов на опознание потерпевшей.

Вы также узнаете, что согласно сведениям из протокола опознания на У. и статистах белые медицинские маски отсутствовали; на их руках не было перчаток того или иного вида и цвета; к протоколу не прилагается фото таблица, поэтому вы лишены возможности исследовать важный процессуальный момент о необходимости обеспечения следователем схожести признаков внешности опознаваемых; следует особо отметить, что У. был опознан потерпевшей не по тем признакам внешности, о которых она подробно рассказала на допросе перед проведением опознания (т.1 л.д. 34-36).

Согласно сведениям из фото прилагаемого к протоколу осмотра места происшествия от 29.01.2021 г.: при осмотре места происшествия были обнаружены детские трусы с рисунком оленя, но в своих показаниях потерпевшая ни разу не сказала, что она их теряла; в показаниях нет сведений о том, что она полностью сняла лосины, а потом полностью сняла трусы; там есть лишь указание на то обстоятельство, что она спустила лосины, а после всего она оделась и пошла домой. В её показаниях нет сведений, что после случившегося она не надела трусы и пришла домой без трусов (т.1 л.д.205).

Обнаруженные на месте происшествия трусы были подвергнуты экспертизе, в результате проведения которой биологических следов У. на них не обнаружено.

Следователь не пояснил, как трусы, якобы принадлежащие потерпевшей, оказались на месте происшествия. И как на них не оказалось биологических следов потерпевшей с учётом того обстоятельства, что они были на её теле не менее 4 часов.

Таким образом, следователь не объяснил, как же так вышло, что трусы были найдены при осмотре места происшествия (т.1 л.д. 85 – фото к протоколу осмотра).

Дальше – больше. 

Установив, что в руках девочки был телефон, следователи не вложили в дело информацию о времени соединений абонентского номера телефона, входящих и исходящих вызовах, и об его привязке к вышке базовой станции с целью получения достоверного знания о месте и времени нахождения девочки. 

В этой связи, прихожу к выводу: у них есть, что скрывать, именно поэтому на предварительном слушании я требовал направить по этому поводу судебный запрос с тем, чтобы в дальнейшем использовать эту объективную техническую информацию в качестве доказательства защиты. Заявляю о необходимости истребования судом этой информации.

Приведенные факты будут представлены мною в качестве доказательств защиты.

2) Оправдывающие подсудимого сведения из выводов заключения эксперта № 48.21/К (объекты исследования комплексной судебно-медицинской экспертизы вещественных доказательств: перчатка № 1, перчатка № 2, медицинская маска № 1, медицинская маска № 2, презерватив, упаковки от презерватива, изъятых 30.01.21 г. в ходе осмотра места происшествия; трусов, изъятых 29.01.21 г. в ходе осмотра места происшествия): наличие пота, крови, и слюны не установлены; сперма и клетки влагалищного эпителия не обнаружены; по трусам экспертами сделан следующий вывод без предположений: «таким образом, установить принадлежность биологического материала в этих следах конкретному лицу (лицам), в том числе У., не представилось возможным; на перчатке № 1, перчатке № 2, медицинской маске № 1, презервативе, упаковке от презерватива, изъятых 30.01.21 г., установлен факт крайне низкой матричной активности ДНК.  

Таким образом, пишут эксперты, данных о присутствии в исходных следах на этих предметах биологического материала, пригодного для генетической индивидуализации личности, не получено (том № 3 л.д. 44-65); 

Тогда как в деле смог нарисоваться вероятностный след на объекте № 9, построенный на предположении, если на перчатках нет биологического материала пригодного для генетической индивидуализации личности, а потерпевшая на допросе утверждала, что мужчина трогал её только за правую руку, а затем в принципе не трогал её руками.

И вообще возникает вопрос как мог мужчина не трогать её руками, и при этом изнасиловать. И почему в этом случае у потерпевшей не были взяты образцы волос с её головы и лобка, так как на них мог отобразиться ДНК преступника (это к вопросу о доказанности насильственного действия сексуального характера и изнасилования), эти моменты должны усилить ваше сомнение в обоснованности предъявленного обвинения.

Названные фактические данные будут представлены мною в качестве доказательств защиты.

3) Оправдывающие подсудимого сведения из выводов заключения биологической судебной экспертизы № 208-Б от 12 февраля 2021 г. (объекты экспертного исследования: маска и перчатки): на представленной на экспертизу маске обнаружен биологический материал, который произошел от лица женского генетического пола; на представленных на экспертизу перчатках обнаружен биологический материал определить генетические признаки которого не представилось возможным, из-за недостаточного количества ядерной ДНК (том № 3 л.д. 73-76); 

В этой связи вероятностное происхождение следа на объекте № 9, построенное на предположении, в принципе сомнительно, по той причине, что на перчатках нет биологического материала пригодного для генетической индивидуализации личности и потерпевшая на допросе утверждала, что мужчина трогал её только за правую руку, а не за левую; а затем в принципе не трогал её руками.

4) Оправдывающие подсудимого сведения из заключения дополнительной биологической экспертизы № 319-Б  от «02» марта 2021 г. (заключение эксперта ЭКЦ МВД) не может являться допустимым доказательством, поскольку при проведении этой дополнительный экспертизы был нарушен порядок проведения дополнительных экспертиз, предусмотренный пунктом 39 Инструкции по организации производства судебных экспертиз в экспертно-криминалистических подразделениях органов внутренних дел Российской Федерации, утвержденной приказом МВД России от 29.06.2005 г. N 511. Существенное нарушение состоит в том, что эксперту для производства дополнительных экспертизы в ЭКП не был предоставлен объект дополнительного исследования в виде куртки девочки. 

Дополнительный экспертный вывод по объекту № 9 сделан без дополнительного непосредственного исследования этого объекта и исследовательской части основной биологической экспертизы № 488/489/490/209Б от 12 февраля 2021 г. (копия которой была представлена эксперту для производства дополнительной экспертизы; в экспертный состав которой входил тот же эксперт Шишлова Елена Николаевна, которая была соавтором первоначальной экспертизы). 

При производстве основной экспертизы за № 488/489/490/209Б от 12 февраля 2021 г. объекта № 9, то есть левого рукава манжет резинки куртки потерпевшей в исследовательской части данного экспертного заключения в последнем абзаце на л.д. 12 тома № 3 буквально установлено, что пробы ДНК, выделенные из следов (№№ 1-38), то есть, в том числе и из следа № 9 (резинки манжеты левого рукава куртки девочки), в процессе исследования израсходованы полностью. 

Отсюда делаю вывод, что задачей эксперта при производстве дополнительной экспертизы было любым путём трансформировать предположительный вывод первоначальной биологической экспертизы, на котором запрещено строить суждения обвинительного приговора, в категоричный вывод дополнительной экспертизы, проведенной в условиях израсходованных при первой экспертизе ДНК проб, выделенных из объекта № 9, в то время, когда сам объект (куртка девочки) не представлялся эксперту для производства дополнительной экспертизы. Поэтому заявляю о недопустимости дополнительной биологической экспертизы, и требую исключить её из числа доказательств по делу, в том числе потому, что защитник не был уведомлен о времени её проведения, что привело к ограничению моего права дать эксперту те объяснения, о которых вам я сейчас сообщил (ст. 198 УПК).

Кроме того, сведения из этого экспертного заключения, касающиеся объекта № 9 (левый рукав резинка-манжет куртки), не отвечают признаку достоверности доказательства, а также признаку наличия объективной связанности с показаниями потерпевшей, которая на следствии заявляла, что мужчина всё время находился в садовых перчатках голубого цвета (на которых следы подсудимого не обнаружены), и дотронулся только до правого рукава куртки, и дальше он вообще к ней не прикасался.

И наконец, что самое главное, этот предположительный след на объекте № 9 не доказывает факты выполнения объективных стороны обоих преступлений: не доказывает факт введения полового члена во влагалище; и не доказывает факт введения полового члена в ротовую полость.

Эти сведения защитительного свойства будут представлены в качестве доказательств защиты, полностью опровергающих предположительные обвинительные утверждения о совершении подсудимым преступных действий (том № 3 л.д. 105-113); 

5) Оправдывающие подсудимого сведения из заключения комплексной судебно-медицинской экспертизы, представленных в качестве вещественных доказательств мазков на предметных стёклах и марлевых тампонах с содержимым преддверия влагалища, прямой кишки и ротовой полости, ногтевых срезов с обеих рук и марлевых тампонов со смывами с кистей обеих рук У. № 133.21/К от 21 апреля 2021 г.: 

Согласно выводам данной экспертизы установить принадлежность конкретному лицу мужского генетического пола, в том числе У., не представилось возможным в связи с малым количеством мужского биологического материала.

Иными словами, этими сведениями защитой будет доказано, что утверждения обвинения о выполнении подсудимым объективных сторон составов изнасилования и насильственного действия сексуального характера, не подтверждаются содержанием сведений из этого экспертного заключения.

В этом заключении также указано, что провести сравнительный анализ генетических признаков Y хромосомы (которая присутствует только в мужских клетках) с гаплотипом У. не представилось возможным в связи с отсутствием достаточного количества сведений о гаплотипе У. в представленных документированных материалах.

Этот вывод сделали судебно-медицинские эксперты с высшим медицинским образованием: одна, имеющая высшую квалификационную категорию и 21 летний стаж работы судебно-медицинским экспертом, и вторая эксперт, имеющая специальную подготовку по молекулярно-генетическим идентификационным методам исследования, со стажем работы с 1996 года.

Здесь следует особо подчеркнуть, что согласно тексту этого экспертного исследования от 21 апреля 2021 г. представленным документированным материалам, которым руководствовались эксперты, являлся материал дополнительной биологической экспертизы № 319-Б вместе с иллюстрациями, проведенной «02» марта 2021 г., согласно выводу которой след на объекте № 9 предположительно принадлежит У.

Таким образом, из этого следует вывод, что сравнительный анализ генетических признаков Y хромосомы (которая присутствует только в мужских клетках) с гаплотипом У. не представлялось возможным сделать в связи с отсутствием достаточного количества сведений о гаплотипе У. уже в ходе ранее проведенного исследования в рамках дополнительной биологической экспертизы № 319-Б.

Из этого, в свою очередь, следует, что данные об отсутствии достаточного количества сведений о гаплотипе У. не позволяли эксперту сделать в рамках дополнительной биологической экспертизы № 319-Б. вывод о наличии предположительного следа У. на объекте № 9 (левый рукав куртки).

Следовательно, между рассуждениями ранее проведенной дополнительной биологической экспертизы № 319-Б от 2 марта 2021 г. и проведенной спустя месяц исследованием комплексной судебно-медицинской экспертизы вещественных доказательств от 21 апреля 2021 г., опровергшей эти суждения, имеются не устранённые сомнения, которые должны быть истолкованы в пользу оправдания подсудимого.

Эти сведения будут представлены в качестве доказательств защиты, полностью опровергающих предположительные обвинительные утверждения о совершении подсудимым описанных в обвинении действий (том № 3 л.д. 134-135; 125-148); 

6) Сведения из заключений амбулаторных судебных психолого-психиатрических экспертиз, не содержащие фактических данных о причастности подсудимого к этим преступлениям, проведенных в отношении потерпевшей Н. № 669 и такой же экспертизы № 697, проведенной в отношении У., не содержат информации, указывающей на доказанность причастности подсудимого к изнасилованию и насильственному действию сексуального характера: кроме того, в экспертизе № 697 отмечено, что вопросы по фактическим обстоятельствам дела эксперты пытались задавать У. без разъяснения ему положений ст. 47 УПК и ст. 51 Конституции, а также без присутствия защитника, о присутствии которого при производстве экспертизы настаивал обвиняемый, а также сам защитник в ранее заявленном им ходатайстве (том № 3 л.д. 152-155); 

7) Оправдывающие подсудимого сведения из заключения судебной криминалистической экспертизы материалов, веществ и изделий (физико-химическое исследование волокон и волокнистых материалов) экспертизы № 5487 от 11 ноября 2021 г.: «на липких поверхностях светлых дактилоскопических плёнок, представленных на экспертизу в конвертах, на ярлыках которых имеются пояснительные тексты «Волокна-наслоения с куртки», «Волокна-наслоения с шапки», «Волокна-наслоения с рюкзака», «Волокна-наслоения с сумки для сменной обуви, волокон, схожих по основным родовым признакам с волокнами, входящими в состав, представленных «фрагментов куртки У, не обнаружено. Этой экспертизой установлен факт отсутствия взаимодействия между вещами потерпевшей и якобы вещью, принадлежащей подсудимого, что доказывает его непричастность к этим преступлениям (том № 3 л.д. 201-207); 

8) Предположительные вероятностные сведения из заключения эксперта комплексной судебно-медицинской экспертизы вещественных доказательств от 25 октября 2021 г. № 409.21/К  (экспертиза представленного в качестве вещественного доказательства ножа), на основе которых процессуальный закон запрещает постановлять обвинительный приговор, и которые объективно не связаны с обвинительными утверждениями о совершении именно У. изнасилования и насильственных действий сексуального характера и не состоят с этими утверждениями в прямой причинно-следственной связи. Так, на л.д. 222 содержатся следующие рассуждения: «Таким образом, с учётом результатов типирования аутосомной ДНК, не исключено, что мужской биологический материал как минимум представлен биологическим материалом У. (количество которого значительного преобладает) с примесью крайне малого количества биологического материала как минимум ещё одного лица мужского генетического пола, не находящегося с ним в родстве по мужской линии; в исходных следах на ногтевых срезах с обеих рук У. присутствует биологический материал не менее трёх неизвестных лиц мужского генетического пола, данных о присутствии в этих следах биоматериала У. не получено; следы биологического происхождения, в которых установлено наличие пота и обнаружены клетки поверхностных слоев кожи, на ручке ножа, изъятого 04.02.2021 г. в ходе осмотра места происшествия (объект № 1), содержат смесь не менее трёх индивидуальных ДНК, как минимум две из которых – мужского генетического пола; таким образом, не исключено, что биологический материал на ручке ножа (объект № 1) представлен биологическим материалом У. и Н. с примесью крайне малого количества биологического материала как минимум ещё одного лица  мужского генетического пола, не находящегося в родстве с У. по мужской линии.

Следователем не дано объяснение тому, какой же ещё мужчина держался за рукоять ножа.

Предположение о том, что нож находился в руках подсудимого, не доказывает факта выполнения им объективных сторон рассматриваемых составов преступлений.

Утверждения о выполнение подсудимым объективных сторон чётко опровергается совокупностью вышеназванных фактов и доказательств.

Отмеченные сведения изложены авторами заключения крайне осторожно, без категорических утверждений о принадлежности следа на ноже У., с допущением о том, что принадлежность следа не исключается. И как опытные люди, они сделали правильно, отсекая возможное уголовное преследование за дачу заведомо ложного заключения. 

И действительно, посудите сами, как эксперты могли сделать категоричное, без сомнений утверждение о принадлежности следа на рукояти ножа У. и Н. в условиях, когда в показаниях Н. не имеется сведений о том, что мужчина прикасался к её телу или одежде ножом; в этих показаний не имеется сведений о том, что она держала нож за его рукоять, либо трогала его, но одновременно в них есть фактические данные о том, что мужчина был в садовых перчатках голубого цвета, на которых следы У. не обнаружены. 

Таким образом, предположительными выводами эксперта установлен факт не устранённых следователем противоречий в границах совокупности названных сведений тогда, когда сторона обвинения будет незаконно пытаться оперировать показаниями У. как допустимыми и достоверными доказательствами (том № 3 л.д. 213-232).

Делаю основанный на изученных и исследованных фактах вывод, что объективных улик, которые могли бы подтвердить совершение подсудимым преступных действий, описанных обвинением, стороной обвинения не собрано и суду не будет представлено.

Предварительные сведения о фактических обстоятельствах дела, собранные для прокурора следователем, и в отношении которых обвинитель предпримет попытку выдать их за допустимые и достоверные доказательства обвинения, не смогут опровергнуть альтернативные фактологические сведения, в том числе сведения о процессуальных фактах, которые, в ходе их исследования, представит сторона защиты в виде своих доказательств.

Предварительные сведения, ошибочно названные в обвинительном заключении доказательствами обвинения, не могут стать доказательствами и положены в основу будущего судебного решения ввиду отсутствия объективной связанности этих сведений с подлежащим установлением по делу истинным субъектом преступления (преступником), причастным к этим преступлениям, и доказыванием причастности У. к выполнению объективных сторон составов предъявленных ему обвинений.

Без наличия объективной связанности с фактами эти предварительные сведения не могут называться доказательствами и доказывать любое из обстоятельств, подлежащих установлению по уголовному делу (признаки составов преступлений, в частности объективные стороны этих составов; субъекта, причастного к этим преступлениям, и иных обстоятельств, указанных в ст. 73 УПК).

В соответствии с ч. 2 ст. 77 УПК признание обвиняемым своей вины в совершении преступления может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся по уголовному делу достоверных и достаточных доказательств, оценённых с участием совести (ч. 1 ст. 17 УПК).

Уважаемый суд, по обвинению, в котором следствием не найдена объективная связанность между приведенными сведениями и предполагаемыми преступными действиями, должен быть постановлен оправдательный приговор. 

В деле совсем нет доказательств совершения именно У. запрещённых уголовным законом действий, перечисленных в обвинительных утверждениях. 

Эти обвинительные утверждения никакими фактическими данными доказательно не подтверждены. 

В обвинительном заключении содержится лишь утверждение о демонстрации ножа. 

Утверждений о том, что подсудимый касался ножом тела или одежды потерпевшей, в обвинении не содержится.

Согласно сведениям из показаний потерпевшей она не трогала рукоятку ножа, а насильник находился в перчатках.

Сведениями из протокола опознания не установлено, что У. и статисты в ходе процедуры опознания находились в медицинских масках и перчатках, аналогичным тем, которые были изъяты при осмотре места происшествия. А между тем, из показаний потерпевшей следует, что в момент совершения в отношении неё противоправных действий насильник находился в медицинской маске и перчатках.

Признательных показаний подозреваемого и обвиняемого, полученных в ходе пыток в период времени между доставлением его в кабинет следователя и нахождением подозреваемого в фактическом распоряжении сотрудников уголовного розыска, недостаточно для вывода об виновности подсудимого при условии, если они не подтверждены совокупностью иных объективных фактических данных (сведениями из протоколов осмотра, выводами экспертиз и прочими достоверными сведениями), исключающих сомнения в причастности подсудимого.

Как мне известно, в показаниях подсудимого в судебном заседании обнаружатся новые сведения о фактах, в частности о том, что не найдено и не установлено лицо, которое 15 марта 2021г. совершило нападение на 10-ти летнего ребёнка с угрозой применения ножа в подъезде дома по улице Менделеева в г. Воронеже, и это преступление по времени было совершено позже задержания подсудимого. 

Защита полагает, что подсудимый стал для оперативников удобной криминологической кандидатурой на роль виновного в рамках выдвинутой ими оперативно-поисковой версии по той простой причине, что он ранее отбыл срок за изнасилование совершеннолетней плюс после отбытия срока наказания он находился под надзором уголовно-исполнительной инспекции Левобережного района, отбывая дополнительное наказание в виде ограничения свободы. 

Но сам по себе факт наличия предыдущей судимости за изнасилование совершеннолетней не даёт оснований считать доказанным факт причастности У. к рассматриваемому обвинению в совершении преступлений в отношении малолетней Н. 

Знание об этом приговоре удобно лишь для оправдания самого себя при постановлении приговора на не устранённых противоречиях в условиях недоказанности выполнения подсудимым объективных сторон вменённых ему преступлений. 

Именно для этого в последний том дела вшиты не доказательства виновности подсудимого, а все его приговоры.

Тем самым обвинение желает повлиять на ваше внутренне убеждение и совесть, как бы говоря: «посмотрите, на нём ведь негде ставить пробы; как вы, прочитав эти приговоры, можете себе позволить прийти к выводу, что преступления в отношении У. он не совершал». 

Этому есть еще одно объяснение: такое количество информационного мусора, не относящегося к обвинению, вшито в дело для создания иллюзии убедительности версии обвинения. Это сделано и потому, что следователи понимали и знали, что доказательств причастности к этим преступлениям не собрано. 

Предположительный след ДНК, обнаруженный в составе смешанных следов на левой манжет-резинке куртки потерпевшей, не доказывает утверждений следователя о причастности к выполнению объективной стороны, а именно к совершению им изнасилования или насильственных действий сексуального характера, так как объективных следов причастности подсудимого именно к этим действиям, описанным следователем, обвинением не добыты.

Обвинительные утверждения об этих действиях построены исключительно на недопустимых и недостоверных сведениях, содержащихся в протоколе допроса потерпевшей и в протоколе опознания потерпевшей подозреваемого. 

Допустимых и достоверных объективных фактических сведений, собранных стороной обвинения, и могущих опровергнуть утверждения, которые прозвучат в письменных показаниях подсудимого, в уголовном деле попросту нет.

Показаниям подсудимого недостаточно дать удобную для обвинения оценку, их предстоит объективно опровергнуть доказательствами, давая им понятную всем оценку, без использования бессодержательных юридических клише.

Предположение стороны обвинения о факте сексуального контакта между подсудимым и потерпевшей никакими сведениями не доказано: биологических следов подсудимого (сперма, кровь, потожировые следы, и иные объективные материальные улики), которые могли бы подтвердить слова потерпевшей о совершении мужчиной этих действий, на предварительном следствии не выявлено и не обнаружено. 

При анализе доводов обвинителя прошу не упускать из своего внимание тот факт, что на одежде потерпевшей обнаружены смешанные следы с биоматериалом и ДНК иных лиц, в том числе мужского пола, которые следствием не установлены, но их причастность к преступным действиям по отношению к потерпевшей не исключается. 

Объективная связанность между фактом повреждения девственной плевы потерпевшей, обнаруженными у неё телесными повреждениями, и предполагаемыми действиями, которые следователем приписываются У., отсутствует. 

Судебно-медицинский факт обнаруженных повреждений на ногах У. противоречит её показаниям о том, что мужчина во время исполнения акта насильственных действий и полового акта к ней не прикасался.

Доказательства телесного контакта между потерпевшей и подсудимым напрочь отсутствуют.

Вы увидите, что вместо представления суду доказательств наличия объективной связанности между предполагаемыми действиями подсудимого и установленными экспертным путём судебно-медицинскими фактами, следствие построило конструкцию обвинения исключительно на незаконно полученных показаниях и опознании с участием малолетней с потерпевшей.

Процессуальные факты, подтверждающие довод защиты о недопустимости использования в процессе доказывания протоколов допроса и опознания с участием малолетней потерпевшей без производства обязательной в таких случаях видеозаписи порядка производства следственного действия, установлены и зафиксированы протокольно. 

Кроме предположений стороне обвинения нечего будет вам показать, чтобы убедить согласиться с представленной ими версией событий.

Сведения, которые обвинитель намерен представить суду в стадии исследования доказательств, обоснуют и укрепят сомнения суда, они не объективны, и прозвучат только как предположение о совершении подсудимым описанных в обвинении действий.

Предположительный след ДНК, обнаруженный в составе смешанных следов на левой манжет-резинке рукава куртки потерпевшей, не доказывает утверждений следователя о причастности к совершению изнасилования и насильственных действий сексуального характера. 

Этот предположительный след не способен доказать главный факт, что именно он совершил предъявленные ему преступные действия.

Кроме предположительного следа, обвинительные утверждения о таких действиях подсудимого опираются исключительно на недопустимые показания и опознание с участием малолетней потерпевшей, а также на недостаточные для суда, и полученные под пытками первоначальные показания подозреваемого и обвиняемого. 

Допустимых, достаточных и достоверных объективных сведений со стороны обвинения, могущих опровергнуть доказательство в виде будущих показаний подсудимого, в деле не содержится. 

Именно опровергнуть доказательно с подробным раскрытием сведений, я не ограничиться бессовестным клише по типу: «показания даны с целью уйти от ответственности».

Из других сведений, имеющихся в материалах дела, не усматривается наличие достаточной совокупности фактических данных, а также какого-либо отдельного весомого факта, объективно связанного с возможностью несомненного установления причастности подсудимого к выполнению им объективных сторон рассматриваемых преступных действий.

Изучив заключения экспертиз, которые подтверждают его самооговор, обвиняемый не признал себе виновным, и на допросе в качестве обвиняемого заявил о своей непричастности к этим сексуальным преступлениям; заявил, что письменное отношение защиты к предъявленному ему в окончательной редакции обвинению вместо него выскажет его защитник; заявил, что подробные показания будут изложены в его письменных заметках подсудимого и приобщены к материалам дела.

По моему убеждению, ранее данные им признательные показания не основаны на обстоятельствах реальной материальной и процессуальной действительности, которые следствие не пожелало обосновывать реальными, а не мнимыми фактами. 

Считаю, что на первоначальной стадии предварительного расследования уголовного дела подсудимый себя оговорил в результате применённых к нему пыток и психологического давления, о чём он неоднократно делал заявления из СИЗО, пытаясь привлечь виновных лиц к уголовной ответственности.

Применение материального и процессуального права возможно лишь при наличии совокупности материальных и процессуальных фактов из мира реальной действительности. 

При таких обстоятельствах, признание непричастного к преступлению виновным – недопустимо. 

Кроме того, применение материального и процессуального закона возможно только при условии наличия объективной связанности между доказательствами и устанавливаемыми по делу материальными и процессуальными фактическими обстоятельствами.

Подсудимый, будучи в статусе подозреваемого, был подвергнут избиения лицами из числа оперативных сотрудников уголовного розыска, которых он сможет опознать. 

Подробные детали пыток он опишет в своих показаниях в качестве подсудимого, а также отвечая только на вопросы защитника.

В результате пыток ему были причинены множественные телесные повреждения, которые при его поступлении в ИВС, а затем СИЗО № 1 г. Воронежа были обнаружены и задокументированы фельдшером и дежурным помощником следственного изолятора, а также камерами видео наблюдения.

Давая первые показания в качестве обвиняемого в помещении суда, он всё ещё был подвержен страху повторения пыток в случае отказа подтвердить то, что он сказал, будучи подозреваемым.

Дело в том, что следователь и адвокат по назначению при пытках не присутствуют, обоснованно опасаясь уголовного преследования. 

Им также не предлагается стать свидетелями пыток. Это совершенно секретное должностное преступление, проводимое под формальным прикрытием закона об «ОРД». 

Следы пыток на лице подозреваемого были явно выражены, этим и объясняется направление оператором объектива видеокамеры при проведении цветной видеосъёмки хода проверки показаний подозреваемого на месте в сторону его головы, но только сбоку, с левой её стороны. Об этом говорят натянутый на его голову капюшон и маска на лице.

Видеокамера при производстве проверки показаний на месте всегда была направлена на подозреваемого только под этим ракурсом (не считая видео кадров со спины подозреваемого).

Сокрытие следов пыток на лице подозреваемого в ходе проверки его показаний на месте подтверждается процессуальным фактом не отражения в протоколе проверки его показаний фактических данных о применении стороной обвинения технического средства в виде видеокамеры, на которую и осуществлялась видеосъёмка. Однако эта видеозапись есть в свободном доступе в сети «Интернет».

Защитой в ходе судебного следствия будут представлены доказательства применения видеосъёмки подозреваемого в ходе проверки его показаний на месте.

По моему убеждению, сокрытие следов пыток на лице подозреваемого подтверждается процессуальным фактом неприменения, положенного по закону технического средств и при производстве опознания подозреваемого потерпевшей. 

При проведении этого следственного действия и опознания не было ни цветного фотографирования, ни обязательной видеосъёмки процесса опознания с участием малолетней. 

И это всё при том, что при производстве опознания с участием несовершеннолетней обязательно применение видеосъёмки. 

По мнению защиты, следователь пошёл на такое существенное нарушение процессуального закона только ради достижения единственной цели: исключить объективную фиксацию следов телесных повреждений на лице подозреваемого, полученных им в результате пыток. 

При дальнейшем расследовании дела, в ходе допросов свидетелей и иных участников следственных действий, тема обнаруженных не лице подозреваемого следов пыток следователем по этой же самой причине не поднималась, вопросы по этому поводу ни перед кем из свидетелей стороны обвинения следователем, естественно, не ставились.

С момента фактического задержания в квартире Н. подозреваемый (обвиняемый) неоднократно подвергался как психологическому давлению, так и противоправному физическому воздействию, что запрещено ст. 9 УПК и уголовным законом, карающим за незаконные действия виновных должностных лиц. 

Информация о местонахождении улики обвинения в виде ножа, полученная в ходе допросов подсудимого и проверки его показаний на месте, либо со слов оперативных сотрудников следователю, которым подозреваемый якобы добровольно сообщил такую информацию, юридически ничтожна, так как она взята для пользования из сведений, содержащихся в протоколах допроса подозреваемого, обвиняемого, а также из протокола проверки показаний подозреваемого на месте, которые оформлялись постфактум, то есть спустя некоторое время после применения пыток и без протокольного указания на применение видео съёмки при проведении проверки показаний на месте; общение оперативных работников и подозреваемого происходило без участия защитника. 

В свою очередь, все эти протоколы являются недопустимыми и недостоверными доказательствами также и по основаниям, которые будут изложены в письменных заметках показаний подсудимого, которые он с разрешения суда намерен дать первым, а затем приобщить к материалам дела.

Следовательно, обнаружение и последующее протокольное оформление изъятия предметов, недопустимо, так как сведения об их местоположении, получены из недопустимого источника знаний об таком обстоятельстве.

Непосредственных очевидцев вменяемых подсудимому действий нет. 

Психофизиологическое исследование с использованием полиграфа к потерпевшей следователем не применялось, попытка проверки правдивости её слов экспертным путём не предпринималась. Такие исследования не предлагалось пройти и обвиняемому.

В распоряжении обвинителя имеются лишь предварительные сведения, полученные из протоколов допроса свидетелей со слов малолетней девочки (мама, папа, сестра, получившая от неё сообщение, и другие), а также иных лиц, которые не являлись очевидцами события, и не могли описать истинного виновника.

Что касается свидетелей-оперов, которым подсудимый якобы в доверительной беседе без присутствия защитника сообщил о своей квазипричастности к этим преступлениям, то версия о том, что задержанный мог им выдать дезинформацию в надежде на прекращение с их стороны пыток, следствием не рассматривалась.

Обвинитель представит вам только слова потерпевшей с описанием действий преступника, которые не подтверждаются объективными и научно обоснованными экспертными уликовыми сведениями, которые бы непосредственно и без сомнения указывали бы на причастность подсудимого к этим запрещённым уголовным законом действиям.

Обвинитель, несмотря на прямой запрет закона на использование в ходе попытки представления недостоверных сведений из недопустимых протоколов (ст. 75 УПК), попытается вам представить и выдать за допустимые, достоверные и достаточные доказательства сведения из показаний малолетней потерпевшей и протокола опознания ею подозреваемого. Его попытка будет основана на незнании существа проанализированных выше сведений.

Вопреки процессуальному запрету, он будет пытаться так сделать по той простой причине, что других доказательств в виде сведений из экспертных заключений, могущих без предположений подтвердить версию вступления подсудимого в половую связь с девочкой вагинально и орально, в его распоряжении нет. 

Оставшиеся в распоряжении прокурора мнимые сведения, которые он попытается выдать за доказательства причастности и виновности подсудимого, как по отдельности, так и в своей совокупности, являются недостаточными для формулирования логически безупречного и бесспорного вывода о причастности подсудимого к действиям, описанным в обвинении.

Обязанность по устранению сомнений в виновности подсудимого возложена не на суд, а на органы и лица, формирующие и обосновывающие обвинение.

Вышеперечисленные протоколы также являются недопустимыми и недостоверными, оценка этим протоколам следственных действий, составленных при участии малолетней потерпевшей, будет дана подсудимым после того, как он, с согласия суда, первым даст показания в судебном заседании. 

Насколько я в курсе дела, в показаниях подсудимого вы услышите, что процессуальные нарушения при оформлении протоколов названных следственных действий таковы, что они исключают возможность повторного опознания потерпевшей подсудимого, в том числе и возможной организации имитационного опознания в судебном заседании; эти нарушения закона следователем исключают постановление приговора без вызова потерпевшей в судебное заседание для её повторного допроса сторонами и судом (с выводом подсудимого на это время из зала судебного заседания), поскольку все протоколы следственных действий с участием малолетней потерпевшей не могут быть признаны допустимыми и достоверными доказательствами, если, как это указано в процессуальном законе, руководствоваться совестью. 

На стадии следствия защитником заявлялось мотивированное ходатайство о допросе потерпевшей по вопросам защиты и о производстве очной ставки, в ходе которых сторона защиты смогла бы воспользоваться правом на допрос потерпевшей на тех же условиях, что и следователь. В этом было отказано. Подсудимый и его защитник в таких следственных действиях не участвовали.

Поэтому все сведения из протоколов допроса потерпевшей признаются недопустимыми доказательствами, которые прокурор не вправе представлять с целью их исследования, защита просит суд признать их недопустимыми в том числе и по этой причине.

В вашем распоряжении останутся только так называемые признательные показания подозреваемого и обвиняемого, которые прокурор попытается огласить после заслушивания показаний подсудимого. 

Однако даже в случае их незаконного оглашения, сведения из них недостаточны для вывода о виновности и его причастности в силу прямого указания процессуального закона. 

Поэтому прошу суд, попытки прокурора поддерживать обвинение именно таким образом пресекать, каждый раз останавливать его, и просить его пояснять суду и защите, почему представляемое им сведение является с его точки зрения допустимым доказательством, и какое именно обстоятельство, по его мнению, оно способно доказать; и самое главное, в чём состоит объективная связанность между каждым из представляемых им конкретным сведением и обстоятельствами, подлежащими доказыванию.

В этой связи защита рассчитывает на то, что прокурор не будет ограничиваться речевыми оборотами о некой законности о обоснованности, а будет работать с исключительно с конкретными сведениями, содержащимися в том или ином протоколе.

Отсутствие таких объяснений со стороны прокурора по каждому из представляемых им сведений будет означать фактический отказ от участия обвинителя в исследовании представляемых им доказательств, а также отказ от возложенных на него Приказом Генерального прокурора обязанностей по доказыванию и поддержанию государственного обвинения, и будет вызывать у защиты непонимание по вопросу о том, от чего именно следует защищаться.

Доказывание – это участие сторон и суда именно в исследовании чётких сведений из протокола, а не его полное зачитывание.  Исследование подразумевает чёткие ответы прокурора на вопросы защиты и суда по каждому представляемому им сведению.

Ни одно сведение, полученное в результате обыска в квартире Н., не доказывает факт причастности подсудимого к предъявленным ему действиям, запрещённым уголовным законом.

Об этом подробно выскажется подсудимый в своих показаниях, заявлениях и ходатайствах, содержащихся в письменных заметках его показаний в суде.

На стадии предварительного преследования, в протоколах об ознакомлении с постановлениями о назначении судебных экспертиз защита делала заявление о необходимости предоставления защитнику возможности задать потерпевшей вопросы в ходе проведения очной ставки без визуального наблюдения ею обвиняемого (либо в ходе дополнительного допроса потерпевшей в присутствии защитника обвиняемого). 

То есть защита делала заявление о необходимости допроса потерпевшей на тех же условиях, что и следователь.  

Такие же заявления сделал подсудимый, что, в частности, отражено в протоколе от 30.09.2021 г. об ознакомлении с заключением комиссионной экспертизы. 

В этом было отказано. 

Поэтому для обеспечения председательствующим права подсудимого на справедливое судебное разбирательство, и связанное с этим правом право защиты задавать вопросы потерпевшей без ограничения и на тех же условиях, что и следователь (право защиты на участие в исследовании доказательств обвинения посредством задавания вопросов несовершеннолетней потерпевшей и свидетелям), в интересах правосудия и обеспечения председательствующим состязательности сторон, на основании ст.ст. 243, 244 УПК, в интересах правосудия необходимо принять решение о вызове потерпевшей в судебное заседание для её допроса защитником по процессуальным обстоятельствам производства всех следственных действий с её участием. 

В силу ст. 244 УПК защита вправе непосредственно участвовать в исследовании доказательств и задавать вопросы потерпевшей и прокурору, а затем представлять сведения из ответов на заданные вопросы в качестве доказательств защиты.

Подсудимый отрицает факт своей причастности к совершению действий, описанных в утверждениях обвинительного заключения.

Факт обнаружения биологического материала нескольких лиц мужского генетического пола, а не только подсудимого, не сможет опровергнуть будущее утверждение подсудимого о совершении этих преступлений другим лицом, а наоборот, его подтверждает.

Если потожировой след оставлен подсудимым на манжет резинке куртки, то, следовательно, он не мог находится в перчатках, о которых он недостоверно сообщил в своих недопустимых показаниях подозреваемого. 

Следовательно, это обстоятельство подтверждает, что его показания в качестве подозреваемого являются вымышленными.

Если в рассуждениях всё же отталкиваться от заявления подозреваемого о том, что он находился в перчатках, то тогда обвинение не сможет без предположений дать объяснение защите и суду, каким образом на рукоятке ножа, по описанию экспертов предположительно и не точно, присутствует его след, и когда и при каких обстоятельствах он там образовался. 

Эта важнейшая деталь позволяет убедиться в том, что показания он давал под пытками для того, чтобы потом коллективный разум группы лиц, состоящей из следователей, смог соотнести их с результатами осмотра места происшествия в овраге, в ходе которого были обнаружены перчатки, медицинская маска и презервативы, на которых впоследствии следы экспертами ни одного следа У. не было обнаружено.

Экспертом не указано количество лиц, от которых произошёл смешанный биологический материал.

Биологический материал мужского генетического пола в других следах мог принадлежать кому угодно (ученикам в школе, другу девочки, её любовнику, отцу девочки, молодому человеку её старшей сестры, и так далее).  

Результаты экспертного заключения – это доказательство обоснованности возникшего неустранимого сомнения в причастности и виновности. 

Это доказательство опровергает предположение стороны обвинения о причастности подсудимого к этим преступлениям.

На представленных на экспертизу «лосинах» потерпевшей (объект № 31) обнаружена кровь человека, установить генетические признаки не представилось возможным ввиду недостаточного количества пригодной для исследования ядерной ДНК. 

В недопустимых показаниях допрошенной потерпевшей нет сведений о ранении У., об этом не заявлял и подсудимый в своих ранее данных следователю показаниях, полученных в результате пыток.

На представленных на экспертизу объектах №№ 2,3,4,6,10,23,24,25,26,27,28,29,30, 32,33,36, обнаружены следы, содержащие биологический материал, установить генетические признаки которого не представилось возможным ввиду недостаточного количества пригодной для исследования ядерной ДНК.

Таким образом, на объектах под этими номерами, подвергшиеся экспертному исследованию, следов подсудимого не обнаружено.

Если следы У. не обнаружены на перчатках, изъятых в ходе осмотра места происшествия, то это означает ложность слов малолетней потерпевшей о том, что насильник всегда был в перчатках.

Это обстоятельство также доказывает, до тех пор, пока это утверждение не опровергнуто прокурором, что отсутствие следов на перчатках гарантирует отсутствие следов на рукояти ножа. 

Этот факт лжи в её показаниях должен усилить сомнения и в других фрагментах её рассказа. 

Именно это обстоятельство заставило экспертов высказать предположение о присутствии следов на рукояти ножа.

Обвинительный приговор не может быть постановлен на не устранённых противоречиях и предположениях. 

Следы растительного происхождения на одежде потерпевшей не доказывают факт криминального физического сексуального контакта между потерпевшей и подсудимым, так эти следы не обнаружены на фрагменте куртки, якобы принадлежащей подсудимому, что доказывает как отсутствие физического контакта, так и исключает факт соприкосновения обнаруженного фрагмента куртки с землей на этом участке местности. 

На мой взгляд, остальные следы для обвинения не имеют значения, так как никто не спорит с тем, что это вещи принадлежат потерпевшей и на них остались следы, которые согласно заключениям экспертиз подсудимому не принадлежат.

Таким образом, на вещах, принадлежащих девочке, биологических следов, которые бы по генетическим признакам произошли от подозреваемого и могли бы без сомнений доказать факт криминального сексуального контакта между ним и потерпевшей, экспертами не обнаружено. 

Что касается обнаруженных на одежде Н. текстильных волокон, то эти сведения не имеют признака объективной связанности с одеждой или иными вещами обвиняемого, так как эти волокна могли появиться на одежде потерпевшей от соприкосновения её одежды с одеждой любых других лиц мужского генетического пола.

Обвинение будет утверждать, что две перчатки и другие вещи, в которых он был на месте происшествия, в дальнейшем подозреваемым были сожжены в районе г. Воронежа.

Такое утверждение будет опровергаться фактом обнаружения перчаток на месте происшествия, так как в ходе следственных действий изымались две перчатки, две медицинские маски, презерватив, упаковка от презерватива и трусы; эти вещи были переданы экспертам для производства комплексной судебно-медицинской экспертизы вещественных доказательств на предмет определения на этих вещах потожировых следов, слюны, крови, влагалищного эпителия, спермы, генотипа на них, и определения того, произошли ли они от потерпевшей У. или иного лица. 

На этих вещах, следы, принадлежащие подсудимому, не обнаружены. Факт не обнаружения следов на этих вещах доказывают, что подсудимый непричастен к изнасилованию и насильственным действиям.

Следователем это противоречие не устранено. 

В соответствии с ч. 2 ст. 14 УПК РФ бремя опровержения доводов, приводимых обвиняемым в свою защиту от предъявленного обвинения, лежит на стороне обвинения. 

Пункт 17 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2016 N 55 "О судебном приговоре" указывает на то, что в силу принципа презумпции невиновности обвинительный приговор не может быть основан на предположениях, а все неустранимые сомнения в доказанности обвинения, толкуются в пользу подсудимого. 

Кроме того, приговор не может считаться обоснованным, если обвинение основано исключительно на показаниях лиц, заинтересованных в исходе дела, не подкреплённых другими объективными доказательствами. 

Оценивая масштабы репрессий это правило было написано ещё ВС СССР вскоре после смерти Сталина, и содержится оно, в назидание потомкам в правовом памятнике, а именно в Бюллетене ВС СССР. 1957. № 3. С. 6. 

Показания свидетелей обвинения, допрошенных на предварительной стадии, данных со слов малолетней потерпевшей, исходя из их содержания, укажут на отсутствие сведений, на основе которых можно сделать не предположительный вывод о виновности подсудимого. 

Ни один из свидетелей обвинения не был очевидцем рассказа потерпевшей, что является фактом.  В данном случае неочевидность не имеет доказательного значения для предположения о виновности подсудимого, так как вещественные доказательства и заключения экспертиз опровергают утверждение об его причастности к этим преступлениям.

А показания заинтересованных лиц со стороны обвинения (оперов), данные ими якобы со слов подвергнутого пыткам подозреваемого (обвиняемого), не подтверждаются сведениями из категоричных экспертных заключений об отсутствии следов на вещах, на которых могли бы остаться следы изнасилования и насильственного действия сексуального характера.

Согласно заключениям всех экспертиз ни одного следа У. на белье, одежде и других вещах потерпевшей, не выявлено. 

Нет и следов Н., которые были бы найдены на одежде У.

Текстильные ворсинки с описанием их цвета, обнаруженные на одежде потерпевшей, не доказывают факт соприкосновения одежды Т. с одеждой потерпевшей при совершении преступных действий, описанных следователем. 

Оценив собранные следствием предварительные сведения, пока только претендующие стать доказательствами, вы не найдёте объективной связанности между ними и обстоятельствами, подлежащими обязательному установлению по делу.

Благодарю за проявленное терпение.

Защитник Музыря Денис Владимирович