Отношение защитника к предъявленному обвинению по делу о хранении наркотиков по ст. 228 УК РФ

Фото на сайтНовое фото на сайт № 4 Грамлта

Написать защитнику в WatsApp

Отношение защитника подсудимого к предъявленному ему обвинению по делу о хранении наркотиков по ч. 2 ст. 228 УК РФ

(в порядке ч. 2 ст. 273 УПК РФ)

 

Уголовный закон, а именно часть 2 статьи 61 УК, позволяет мне высказаться о процессуальных фактах, с помощью которых я надеюсь вас убедить признать их в качестве дополнительных смягчающих вину подсудимого обстоятельств.

Предлагаемый на ваш суд способ защиты законом не запрещён.

Высказывание соображений защиты в таком русле не будет входить в противоречие с занятой подсудимым позицией о полном признании им своей вины, и с его позицией о принятии им фактологической картины события.

Моя задача скромная: я буду просить суд установить большую совокупность смягчающих участь и вину подсудимого обстоятельств, помимо тех, которые предварительно установила сторона обвинения.

Перечень этих обстоятельств уголовным законом не ограничен неспроста.

Открытый перечень и широкие полномочия суда позволяют довольно аккуратно и взвешенно подойти к вопросу о назначении подсудимому наказания с учётом характера и конкретных обстоятельств рассматриваемого вами преступления, дающих надежду на мудрый и взвешенный подход опытного судьи.

Сведения, содержащиеся в материалах дела, указывают на наличие такой законной возможности.

По моему убеждению, совокупность фактических сведений о процессуальных фактах, которые я намерен представить в качестве доказательств защиты в ходе предстоящего судебного следствия, поможет привести как к установлению, так и к дальнейшей оценке в совещательной комнате ряда смягчающих вину обстоятельств, не нашедших своего отражения в обвинительном заключении.

К обнаружению смягчающих вину обстоятельств, которые не заметил следователь.

Совокупность, о которой пойдёт речь в отношении защитника к предъявленному подсудимому обвинению, поможет также посмотреть на эти фактические сведения с точки зрения их исключительности.

Эти факты покажут вам исключительность обстоятельств дела, которые, надеюсь, приведут вас к внутреннему убеждению о возможности принятия решения об условном осуждении подсудимого с применением статьи 73 УК.

Высказанные мною доводы не должны привести к усилению наказания, напротив, они призваны помочь облегчить судьбу подсудимого, который никогда не оспаривал квалификацию предъявленного ему обвинения, признавал вину и с самого начала преследования активно сотрудничал со следователем.

При рассмотрении дела вам станет известно, что подсудимый в стадии предварительного расследования уголовного дела полностью и искренне признал себя виновным и активно способствовал следственному органу в установлении фактических обстоятельств дела: сообщил следствию в своих признательных показания в качестве подозреваемого и в качестве обвиняемого все необходимые для расследования дела сведения, а в ходе проверки подтвердил свои показания подозреваемого на месте обнаружения им свертка с запрещённым к обороту веществом.

Он также содействовал следователю в установлении причин совершения преступления, в связи с которым он предан суду по обвинению в совершении тяжкого преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 228 УК.

После консультаций с защитником перед началом рассмотрения дела в суде, подсудимый принял решение, что не будет возражать против оглашения государственным обвинителем показаний свидетелей в случае, если они не явятся в суд.

Он заверил, что даст на это свое процессуальное согласие.

Защита просит учесть такое позитивное процессуальное поведение подсудимого.

В своих дальнейших рассуждениях я исхожу из установленного стороной обвинения и судом процессуального факта полного согласия обвиняемого с предъявленным ему обвинением и безоговорочного признания им своей вины.

После завершения оглашения государственным обвинителем существа обвинения, мы смогли прямо сейчас в этом убедились.

Защита оценивает сделанное подозреваемым и обвиняемым признание как достоверное: подвергнув аналитическому сомнению и осмыслению собранные органом следствия для вас сведения я не пришёл к убеждению о самооговоре обвиняемого, следовательно, в зале судебного заседания я могу вести речь только о дополнительных смягчающих его вину обстоятельствах, совокупность которых, смею надеяться, поможет убедить суд в возможности назначения наказания с применением статьи 73 Уголовного кодекса.

Утверждённым прокурором обвинительным заключением удостоверен процессуальный факт наличия смягчающего вину подсудимого такого обстоятельства, как активное способствование раскрытию и расследованию совершенного им преступления, которое предусмотрено п. «и» ч. 1 ст. 61 УК. 

В тоже время, уголовным законом обусловлено, что перечень смягчающих вину обстоятельств не является исчерпывающим, т.к. согласно ч. 2 ст. 61 УК при назначении наказания судом могут учитываться в качестве смягчающих и обстоятельства, не предусмотренные частью 1 этой статьи.

В этой связи мы помним, что в соответствии с пунктом 6 ч. 1 ст. 73 УПК при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию все обстоятельства, смягчающие наказание подсудимого.

Вы узнаете, что согласно сведениям из следственных протоколов, обвиняемый полностью признал свою вину и сразу раскаялся в содеянном в стадии досудебного следствия, обещал больше не употреблять наркотические вещества.

Содержание его показаний в качествах подозреваемого и обвиняемого последовательны, он в ходе следственных действий не юлил, с самого начала не отрицал принадлежность ему свёртка с наркотиком, подробно рассказал следователю о значении фотографий местности, обнаруженных в его телефоне.

Поэтому при назначении наказания защита просит суд учесть в качестве самостоятельного и второе обстоятельство, смягчающее наказание подсудимого – полное признанием им своей вины.

Но в материалах дела документально обнаруживается и третье смягчающее вину обстоятельство, которое защита просит принять во внимание при назначении наказания.

Это смягчающее вину обстоятельство при других процессуальных исходных данных вынудило бы меня просить об исключении основополагающих доказательств по делу о хранении наркотиков, и как следствие, об оправдании подсудимого.

Но по смыслу процессуального закона об этом и не надо просить защите, руки которой связаны позицией подсудимого, т.к. суд в полном соответствии со статьей 8.1 УПК вправе и обязан самостоятельно, по собственной инициативе исключить административный протокол личного досмотра лиц и досмотра их вещей от 16.07.2024 г., а также производные от него сведения, содержащиеся в справке об исследовании вещества, и в заключении судебной химической экспертизы, определившие вес и наименование запрещенного к обороту наркотического вещества, следовательно, само вещество по названным ниже причинам не может выступать в роли вещественного доказательства, которое могло быть подвергнуто экспертному исследованию, ответившему на вопросы следователя.

Суду так поступить будет совсем несложно, т.к. при исключении из числа доказательств ввиду его недопустимости по своей собственной инициативе этого первоначального юридически ничтожного протокола досмотра лица и досмотра его вещей от 16.07.2024 г. и производных от него недопустимых доказательств, пропадает изначальная совокупность предварительных сведений, послужившая основой для предъявления обвинения.

Совокупность предварительных сведений, лишь претендующих назваться почётным наименованием доказательства в стадии судебного следствия, и могущая безоговорочно подтвердить признание вины в совершении данного преступления, как это нормативно предписано частью 2 ст. 77 УПК.

Убеждённости в том, что доверитель себя оговорил под воздействием внешних причин, либо по каким-либо иным соображениям у меня также нет.

Именно по этой законной причине я не могу просить об его оправдании, чтобы не противоречить позиции своего доверителя о полном признании им своей вины и не нарушать закон.

Вместе с тем, основываясь на смыслах п. 6 ч. 1 ст. 73 УПК и ч. 2 ст. 61 УК я обязан подробно высказаться о процессуальных фактах, которые необходимо отнести к третьему смягчающему вину подсудимого обстоятельству в связи с выявленными стороной защиты юридическими ошибками, допущенными сотрудниками полиции.

Всё дело в том, что из протокола досмотра лиц и досмотра их вещей от 16 июля 2024 г. усматриваются настолько убедительные смягчающие вину обстоятельства и правовые основания для применения судом ст. 73 Уголовного кодекса, т.е. условного осуждения с испытательным сроком, что мимо этого пройти совершенно невозможно:

1.  Доводы о не разъяснении административными протоколами ст. 48 Конституции РФ:

Протоколом досмотра вещей достоверно установлено, что фактически заподозренному на основании № 19809 от 16.07.2024 в КУСП, не было разъяснено положение ст. 48 Конституции РФ о праве на получение квалифицированной юридической помощи до начала проведения досмотра, право на получение юридической помощи в этом протоколе совсем не отражено, несмотря на то, что З. фактически и исходя из обстановки и обстоятельств его административного задержания был заподозрен не только в нахождении в состоянии наркотического опьянения, но и в уголовно наказуемом наличии при себе наркотика для личного употребления.

Соответственно, сотрудниками полиции не были созданы условия для реализации конституционного права пользоваться юридической помощью адвоката (защитника) с момента, определенного пунктом 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.06.2015 N 29 "О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве".

В деле нет данных о том, что до начала производства досмотра фактически лишённый свободы передвижения и фактически заподозренный мог реализовать своё конституционное право на получение квалифицированной юридической помощи перед началом производства досмотра вещей.

Мы читали, и узнали о том, что в соответствии с ч. 1 ст. 8.1 УПК при осуществлении правосудия по уголовным делам судьи независимы и в реальности подчиняются только Конституции Российской Федерации (в данном случае её статьям 48, ч. 1 ст. 51 и ч. 1 ст. 120) и федеральному процессуальному закону (в данном случае 16 УПК).

По смыслу статьи 16 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации обеспечение права на защиту является одним из принципов уголовного судопроизводства, действующих во всех его стадиях.

Пунктом 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.06.2015 N 29 "О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве" разъяснено, что в силу этого принципа уголовного судопроизводства правом на защиту обладает любое иное лицо, права и свободы которого существенно затрагиваются или могут быть существенно затронуты действиями и мерами, свидетельствующими о направленной против него обвинительной деятельности, независимо от формального процессуального статуса такого лица.

Как указано в протоколе досмотра, обвинительная деятельность в отношении фактически заподозренного юридически была начата 16 июля 2024 г. в 14 часов 23 минуты, и в этот момент он стал фактически заподозренным лицом, и ограничение его прав стало реальным сразу, как он был доставлен в отдел полиции № 4 после погони за ним, и в этой связи его свобода передвижения была ограничена на основании законных действий сотрудников полиции.

Мы знаем содержание актов Конституционного Суда Российской Федерации, где мудро указывается на то, что право пользоваться помощью адвоката (защитника) возникает у конкретного лица с того момента, когда ограничение его прав становится реальным, когда управомоченными органами власти в отношении этого лица предприняты меры, которыми реально ограничиваются его свобода и личная неприкосновенность, включая свободу передвижения (Постановление от 27 июня 2000 года N 11-П; определения: от 29 мая 2007 года, от 17 ноября 2009 года, от 17 февраля 2015 года, от 29 сентября 2015 года, от 29 марта 2016 года).

Протокол личного досмотра лиц и досмотра их вещей от 16.07.2024 г., в результате которого был обнаружен предмет преступления (вещественное доказательство, определившее дальнейшею квалификацию содеянного), был составлен без участия защитника, что говорит о нарушении права моего доверителя на защиту, в том числе его право не свидетельствовать против себя как в формальных рамках дела об административном правонарушении, так и в рамках параллельно начатого фактического уголовного преследования по КУСП № 19809 от 16.07.2024 (документально подтвержденная дата фактического начала преследования и ограничения прав), но по факту обнаружения вещества по итогам досмотра вещей было зарегистрировано два материала проверки с присвоением разных номеров в КУСП.

КУСП № 19809 от 16.07.2024 – этот номер указан на бирке к полимерному пакету с печатью дежурной части ОП № 4, в которой помещены телефон и вещество, изъятые Б. 16.07.2024. На основании же рапорта Р. от 31.07.2024 г. был зарегистрирован совсем иной КУСП № 21304 от 31.07.2024 г., послуживший поводов для возбуждения уголовного дела № 12401200053641181 в отношении З.

Гарантируемое статьёй 48 Конституции Российской Федерации право на получение квалифицированной юридической помощи и право на защиту З. этим протоколом не разъяснялось, и это объективно подтверждается сведениями из него. 

Лицо, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении частью 1 статьи 25.1 КоАП РФ наделено правами, в том числе правом пользоваться юридической помощью защитника.

Однако ч. 1 ст. 25.1 КоАП и ст. 25.5 КоАП в протоколе досмотра вещей и в протоколе изъятия не упоминаются, то есть фактически заподозренному его право пользоваться помощью защитника документально не было разъяснено.

В соответствии с ч. 3 ст. 14 Федерального закона от 7 февраля 2011 года N 3-ФЗ "О полиции" в каждом случае задержания сотрудник полиции обязан выполнить действия, предусмотренные частью 4 статьи 4 этого Федерального закона, а также разъяснить лицу, подвергнутому задержанию, его право на юридическую помощь, право на услуги переводчика, право на уведомление близких родственников или близких лиц о факте его задержания (в данном случае задержании фактически заподозренного лица, в отношении которого согласно КУСП № 19809 от 16.07.2024 начато ограничение его прав и фактическое уголовное преследование).

В силу ч. 5 ст. 14 Федерального закона от 7 февраля 2011 года N 3-ФЗ "О полиции" задержанное лицо вправе пользоваться в соответствии с федеральным законом услугами адвоката (защитника) с момента задержания.

И как указал Конституционный Суд с момента начала ограничения свободы передвижения.

Несмотря на это нормативное предписание закона, в обвинительном заключении не указано, что полицейские обеспечили реализацию фактически заподозренному З. права на получение юридической помощи.

Нет таких сведений и в анализируемых административных протоколах.

Все сказанное в полной мере относится и к оценке содержания административного протокола изъятия вещей и документов от 16.07.2024 г.

2. Доводы о не разъяснении административными протоколами ст. 51 Конституции РФ:

Административными протоколами от 16 июля 2024 г. зафиксирован процессуальный факт не разъяснения фактически заподозренному, в отношении которого зарегистрирован КУСП № 19809 от 16.07.2024 г., положений и смысла ст. 51 Конституции нашей Родины об его праве не свидетельствовать против себя.

Согласно статье 2 Конституции РФ человек, его права и свободы являются высшей ценностью.

Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства.

Пунктом 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 31.10.1995 N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия" установлено такое вот обязательное к применению разъяснение:

«При осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона (ч. 2 ст. 50 Конституции Российской Федерации), необходимо выполнение требований ст. 75 УПК РФ, в силу которой доказательства, полученные с нарушением уголовно-процессуального законодательства, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения.

Доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией Российской Федерации права человека и гражданина или установленный уголовно-процессуальным законодательством порядок их собирания и закрепления, а также если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами».

В пункте 18 этого Постановления ПВС сказано, что при рассмотрении гражданских и уголовных дел, а также дел об административных правонарушениях судам необходимо исходить из того, что в соответствии со ст. 51 Конституции Российской Федерации никто не обязан свидетельствовать против самого себя, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом.

Кроме того, по КУСП № 19809 от 16.07.2024 г. процессуального решения об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с освобождением от уголовной ответственности по причине не разъяснения административно задержанному, но фактически заподозренному лицу, права на его освобождение от уголовной ответственности, предусмотренного примечанием к ст. 228 УК, принято не было.

В деле нет сведений о том, что З. задерживался в уголовно-процессуальном порядке, и что следственные действия, направленные на обнаружение и изъятие наркотиков, в отношении него проводились.

Поэтому имелись все названные в законе условия для правильного применения уголовного закона – примечания 1 к статье 228 УК.

В случае разъяснения ему примечания 1 к ст. 228 УК, факт разъяснения которого не удостоверен административными протоколами, он мог бы принять решение о добровольной выдаче находящихся при нём запрещённых к обороту наркотических веществ.

И как законно следствие, в отношении него на досудебной стадии должно было быть принято процессуальное решение об освобождении от уголовной ответственности в строгом соответствии с примечанием 1 к ст. 228 УК.

Доказан факт нахождения З. в состоянии наркотического опьянения при не разъяснении ему конституционных прав в момент его доставления в отдел полиции, а также указанных прав и примечания 1 к ст. 228 УК перед началом проведения досмотра его вещей.

Вместо этого процессуальное решение о возбуждении уголовного дела было принято по КУСП № 21304 от 31.07.2024 г. в отношении события от 16.07.2024 г. позже, то есть тогда, когда он перестал находится в состоянии наркотического опьянения.

16.07.2024 г. в 14 часов 00 минут З. находился в состоянии наркотического опьянения (т. 1 л.д. 42-43).

Несмотря на непринятие процессуального решения об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с освобождением от уголовной  ответственности по материалам КУСП № 19809 от 16.07.2024 г., вступившим в законную силу постановлением мирового суда судебного участка № 1 в Коминтерновском судебном районе Воронежской области К. от 28 октября 2024 г. по делу № 3-7/2024 З. был признан виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 6.9 КоАП, и этим вступившим в законную силу судебным актом установлен доказанный факт нахождения З. 16.07.2024 г. в 14 часов 00 минут в состоянии наркотического опьянения.

Сведения из этого судебного акта защита представит в качестве дополнительно смягчающих вину подсудимого обстоятельств, подлежащих обязательному доказыванию.

В доказанном мировым судом состоянии наркотического опьянения он в принципе не мог бы понимать значение своих прав, даже если бы они ему и разъяснялись.  

Поэтому защита полагает это обстоятельство исключительным.

В связи с приведенным исключительными и неординарными обстоятельствами, которые необходимо признать дополнительно смягчающими вину подсудимого, я прошу о применении судом при назначении подсудимому наказания положений ст. 73 УК.

Прошу суд не лишать свободы подсудимого.